100 великих казней
Шрифт:
Незадолго до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР срок наказания за незаконные валютные операции был увеличен до 15 лет. Но поскольку Указ приняли уже после ареста «королей», такая мера могла быть применена к ним лишь при условии, что закону будет придана «обратная сила». Несмотря на то что Хрущеву пытались объяснить, что это противоречит общепринятой юридической практике, он ничего не желал слушать.
На Пленуме ЦК КПСС в своем заключительном слове Хрущев заговорил о деле валютчиков как о примере «несовершенства» советского законодательства. Требуя вести жесткую борьбу с «черным рынком», он ссылался на письмо рабочих ленинградского
В аппарате ЦК КПСС была спешно подготовлена записка в Политбюро, где обосновывалось изменение статей Уголовного кодекса вплоть до смертной казни за незаконные валютные операции.
1 июля 1961 года Председатель Президиума ВС СССР Л.И. Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». Генпрокурор Руденко моментально подал протест на «мягкость» приговора, вынесенного Мосгорсудом Рокотову и Файбышенко. Дело принял к рассмотрению Верховный суд РСФСР.
Заседание длилось два дня. Рокотов и Файбышенко были приговорены к расстрелу.
Вслед за ними высшую меру наказания получил и Яковлев. Эта мера вызвала протесты даже среди следователей. Во-первых, тот признал себя виновным. Во-вторых, сообщил множество ценных сведений и тем помог органам. Кроме того, Яковлев был сильно болен и страдал туберкулезом легких.
Но прокуратура оказалась на редкость принципиальной, и Яковлев был расстрелян.
Эти беспрецедентные процессы широко освещались в печати, обсуждались на предприятиях и в парторганизациях.
ОЛЕГ ПЕНЬКОВСКИЙ
В 1955 году в Анкаре офицеры западных армий частенько видели помощника военного атташе Советского Союза полковника Олега Пеньковского сидящим в дешевом кафе с несчастным видом и отрешенным взглядом. Исходя из этого не очень значительного факта, англичане отметили его как возможного будущего перебежчика. Примерно в то же самое время, но уже в Лондоне произошла встреча Гревилла Мейнерда Винна, английского бизнесмена, служившего во время войны в МИ-5, с бывшим коллегой Джеймсом, переведенным в СИС. Джеймс поинтересовался, не хочет ли Винн сочетать свою коммерческую деятельность в Восточной Европе со шпионажем в свободное время. Винн охотно согласился.
В ноябре 1960 года Винн вступил в контакт с Управлением внешних сношений Государственного комитета при Совете Министров СССР по координации научно-исследовательских работ.
Одним из сотрудников, встреченных Винном, был Пеньковский, представлявший в этом ведомстве интересы ГРУ ГШ. В кругах московского бомонда тех лет Олег Пеньковский был фигурой заметной. Стройный, красивый, элегантный, он вел богемный образ жизни – пил, гулял и покорял женские сердца. Его дядя, Валентин Антонович Пеньковский, генерал-лейтенант, занимал высокий пост в Министерстве обороны.
Олег Пеньковский после задержания
Тесть – генерал Гапанович – был начальником Политуправления Московского военного округа. Пеньковскому покровительствовали важные персоны – главнокомандующий артиллерией
После того как Винн доложил о Пеньковском Джеймсу, тот проявил особый интерес и посоветовал Винну развить и углубить завязавшиеся отношения.
Во время своего следующего визита в Москву Винн с Пеньковским настолько сблизились, что стали звать друг друга – Грев и Алекс. Пеньковскому это имя нравилось больше, чем Олег. Джеймс был весьма доволен таким развитием событий. Он сообщил Винну о том, что Пеньковский и раньше пытался вступить в контакт с Западом, и предложил подождать и посмотреть, что произойдет дальше. Полковник Пеньковский и впрямь был буквально нашпигован военными секретами и мечтал продаться за хорошие деньги.
То ли его прельстил западный образ жизни, то ли осточертела жизнь в СССР и он не хотел еще два десятка лет дожидаться своего генеральского чина и положенной дачи и спецсанатория, то ли манили подвиги Джеймса Бонда и романтика жизни суперагента. Он подходил к американским студентам, канадскому бизнесмену, английскому дипломату, говорил о своей жажде сотрудничества, передавал конверты, содержимое которых могло и его и их упечь «на Соловки» до конца жизни.
Англичане не торопились связываться с ним, проверяли его и в итоге не обманулись в своих ожиданиях. Когда в апреле 1961 года, в последний день пребывания Винна в Москве, друзья прогуливались по Красной площади, Пеньковский неожиданно заявил, что располагает сведениями, которые любой ценой должны быть переправлены на Запад. В гостинице «Националь», где остановился Винн, Пеньковский передал ему тщательно запечатанный конверт, содержавший, как выяснилось позже, полный отчет о всей предыдущей деятельности Пеньковского и ряд секретных документов, для того чтобы убедить СИС в искренности его намерений.
Вскоре Пеньковский в составе советской торговой делегации прибыл в Лондон. Каждый вечер, завершив свои официальные дела, Пеньковский направлялся на конспиративную квартиру, где его ждали сотрудники СИС и ЦРУ. Чтобы убедить Пеньковского не оставлять свою работу и собирать дополнительный материал, в один из вечеров его познакомили сразу с двумя десятками крупных советских перебежчиков, привезенных ради этого в Лондон со всех концов США и Великобритании. «Мы привезли их для того, полковник Пеньковский, чтобы вы ощутили себя среди друзей».
В Москву Пеньковский возвратился с оборудованием, необходимым для шпионской деятельности: фотокамерой, радиоаппаратурой, пленками, бумагой для тайнописи. Были обговорены места для тайников. Обслуживать Пеньковского предстояло целой армии сотрудников СИС.
Во время двух последовавших вскоре встреч в Лондоне и Париже СИС и ЦРУ продолжали вытягивать из Пеньковского информацию, которой он овладел за все годы службы. Их особенно интересовали те девять месяцев, которые он провел в Военной академии имени Дзержинского, изучая ракетную технику. Кроме того, за шестнадцать месяцев своей деятельности в качестве шпиона Пеньковский передал СИС около пяти тысяч различных документов, касавшихся вопросов ракетного вооружения, советской политики, операций КГБ и военной стратегии. Он также давал свою оценку советским лидерам и сообщал о слухах и скандалах в правящих кругах Москвы.