100 великих кладов
Шрифт:
По подсчётам верейского краеведа Ю. Лискина, даже если предположить, что каждый солдат стотысячной армии нёс в своём ранце хотя бы полкило драгоценностей (монет, слитков, ювелирных изделий и т. д.), то общий вес награбленного, без учёта обозной клади, составил около пятидесяти тонн. Но, по словам Вильсона, «пехотинцы изнемогали под тяжестью ранцев». От полукилограмма, понятно, изнемогать никто не будет. Значит, награбленной добычи было во много раз больше.
Вывоз французами основных ценностей из Москвы происходил с 15 по 27 октября. Французский офицер Сезар Лотье позднее вспоминал: «13 октября в Москве выпал первый снег. Мы задавали себе вопрос: как же перевозить ту драгоценную добычу, которую уже нагрузили на телеги, если только
Главная часть «московской добычи» вывозилась двумя обозами. Первый отправился из Москвы с сильной кавалерийской охраной в середине октября, ещё до оставления Наполеоном Москвы, и направился по главной контролируемой французами коммуникации — Смоленской дороге. Предусматривалось, что в случае удачного прорыва армии к Калуге этот обоз присоединится к главным силам армии, проследовав под охраной частей корпуса Понятовского через Верею и Боровск.
Второй обоз (французские источники называют его «трофейный») неотлучно следовал за императором до Малоярославца, где состоялся неудачный для французов бой. Прорваться к Калуге не удалось, и армия повернула к Боровску и Верее. 27 или 28 октября она встретила в районе Вереи первый «золотой обоз». С этого момента конвой с «московской добычей» шёл до самой Вильны единым транспортом, постепенно тая по дороге.
О том, что Наполеон по дороге от Вязьмы к Дорогобужу вынужден был бросить часть трофеев, вывезенных им из Москвы, историкам известно давно. В стычках и боях на пути отступления французской армии в руки русских не раз попадали обозы с награбленными вещами и ценностями.
Армия Наполеона вышла из Москвы 6 (19) октября. Уже через два дня на обочинах дороги стали появляться брошенные обозные телеги. «Лошадей пало много», — отмечает 8 (21) октября Арман де Коленкур. А после сражения под Малоярославцем император отдал приказ о подготовке армии к долгому и быстрому маршу. Часть обозов велено было бросить. Но это не помогло: когда сопровождаемая тяжело гружённым обозом наполеоновская армия двинулась через Боровск и Верею к Можайску вопреки приказу Наполеона об ускорении марша, войска и обозы сильно растянулись. Так, 28 октября штаб императора уже двигался через Можайск, в то время как арьергардные части Даву ещё тащились где-то в грязи под Боровском.
По воспоминаниям сержанта Бургоня, во время движения от Малоярославца к Можайску французами было оставлено значительное количество снаряжения и награбленной добычи: «Дороги окончательно испортились, повозки, нагруженные добычей, тащились с трудом, многие из них оказались сломанными. С других возницы, опасаясь поломки, сбрасывали кладь. Вся дорога была усеяна ценными предметами: картинами, канделябрами, множеством книг…» Дивизия Жерара, шедшая в арьергарде армии, имела приказ уничтожать брошенное добро, сбрасывая его в реки, озёра, болота, заполненные водой канавы. Чаще всего заторы случались на мостах через многочисленные реки и речушки, и тогда в воду летели целые повозки с добычей. Только на пути от Малоярославца до Вереи французам не менее пяти раз приходилось прибегать к этой «процедуре».
Как раз в эти дни М. И. Кутузове одном из приказов отмечал: «Неприятель в бегстве своём оставляет обозы, взрывает ящики со снарядами и покидает сокровища, из храмов Божиих похищенные».
По словам П. А. Жилина, при отступлении от Малоярославца, на участке между Боровском и Можайском командовавший арьергардом генерал Жерар потребовал от колонны отстающих, сдерживавших темп марша солдат разгрузить ранцы, выкинув их содержимое в реку Протву. В возможности отдания такого приказа сомневаться не приходится: на плечах Жерара, подгонявшего отступающих, уже висели полки донских казаков.
Сегодня старая дорога, превратившаяся в просёлок, упирается в песчаный брод на Протве, который местные жители называют «брод на Верею». Ничто не напоминает о том, что именно на этом
Армия Наполеона вступила в пределы Смоленской губернии. Русские войска преследовали её по пятам. Многочисленные арьергардные бои и стычки следовали едва ли не каждый день, и множество французских солдат осталось лежать в безвестных могилах, затерянных на Смоленщине. Эти «французские могилы» прочно вошли в местный фольклор. Нередко «французскими могилами» называют славянские курганы IX–XII веков. Но иногда кладоискатели действительно наталкивались на захоронения наполеоновских солдат. Например, в сентябре 1874 года в версте от деревни Соколово Гжатского уезда кладоискатели обнаружили братскую могилу французских солдат, в которой среди костей оказался полусгнивший пояс из красной кожи. Когда его стали извлекать из земли, пояс разорвался и из него посыпались серебряные монеты — русские и иностранные. Всего было найдено семнадцать монет.
«Французская могила» была известна на речке Сорогоща в деревне Иваново, что в 20 верстах к востоку от Вязьмы. «Година та лихая была! — вспоминали местные жители. — Ух, лихая! Все из деревень повыехали, да в лесах хоронились. Кто своё худобишко с собой забрал, а кто тут позарывал. Много по здешним местам добра всякого зарыто. Ух, много! Вот, к примеру, под Кочетовым ровок есть, Шильонским прозывается, и струбы там дубовые — два, да ещё погреб каменный, а в погребе там икона Божьей Матери Одигитрии скрыта».
«Французские могилы» — ряд небольших холмиков — указывали между деревнями Литвиновым и Кувшиновым в окрестностях Вязьмы. Другое предполагаемое захоронение находится у деревни Ямново, в ста метрах от дороги из Вязьмы в Белый. В конце XIX века его раскопали и нашли человеческие кости и оружие.
Неподалёку от уже упоминавшейся деревни Литвиново известно «Кладовое озеро» — небольшой водоём, который уже в начале XX века сильно зарос. Здесь, по преданию, французы бросили в воду орудие и — народная фантазия неистощима — «три воловьих шкуры с золотом».
В самой Вязьме перед приходом французов лихорадочно прятались церковные и монастырские сокровища. Причт церкви Рождества Богородицы укрыл церковную утварь, образа и имущество в яме, вырытой на огороде и тщательно замаскированной. Этот клад французы не нашли, и после их изгнания он был благополучно извлечён из земли. А вот где находится часть сокровищ Вяземского Иоанно-Предтеченского монастыря, неизвестно до сих пор. Они были зарыты в монастырском саду. Часть из них — золотые и серебряные слитки — были найдены и растащены французами. А другую часть не нашли даже сами монахи, хотя поиски этого клада велись на протяжении нескольких десятилетий… [4]
4
Подробнее см.: Клетнова Е.Отзвуки Отечественной войны в преданиях и сказаниях Вяземского уезда Смоленской губернии. Смоленск, 1911.
…На пути от Дорогобужа к Смоленску французская армия получила приказ Наполеона: сжечь все трофеи. И снова в огонь полетело только наименее ценное и компактное: рухлядь, одежда, антиквариат… Но с золотом и серебром никто расставаться не спешил — пока.
5 ноября в бою под Красным лейб-гвардии Уланский полк захватил обоз 1-го корпуса маршала Даву с московскими трофеями, среди которых была «золотая казна» — золото и серебро всего на сумму 31 тысяча рублей ассигнациями. Эта добыча стала достоянием полка и поступила в полковую артель. В дальнейшем из этих средств был составлен так называемый «Красненский капитал», и каждый солдат — участник дела 5 ноября, — выбывая из полка, награждался пятьюдесятью рублями из «Красненского капитала».