100 великих курьезов истории
Шрифт:
Попытались разобрать часть толстенной стены, однако и это не принесло положительного результата. Обо всем доложили в Смольный, и оттуда приказали вновь водрузить памятник на постамент.
За множеством забот и проблем, связанных с обороной города, о памятнике Суворову не забывали. Но просто никто не мог приложить ума и посоветовать, что с ним делать. Как уберечь его от вражеских снарядов, бомб и осколков смертоносного железа? А пока памятник великому русскому полководцу стоял на своем обычном месте.
В один из слякотных осенних дней из проходной Смольного представителю
– Алло, слушаете? Тут один гражданин пришел, говорит, что у него важная информация. Требует встречи с самим товарищем Ждановым.
– А товарища Сталина ему не надо? – разозлился представитель ГКО, но быстро остыл и сбавил тон. – Ладно, проехали. Что у него за информация?
– Не говорит, – засопел в трубку дежурный. – Отправить его куда следует?
– Ты вот что, выпиши ему пропуск, и пусть проводят ко мне. Мы тут побеседуем и выясним: вдруг у него действительно есть за душой нечто важное.
Посетителю выписали пропуск, и хмурый неразговорчивый человек в военной форме без знаков различия проводил его по длинным коридорам Смольного до кабинета, где работал представитель ГКО.
Неожиданного визитера встретил средних лет мужчина с красными от бессонницы глазами. Рядом с ним сбоку от письменного стола пристроился лейтенант НКВД с двумя рубиновыми «кубарями» на петлицах и шевроном на рукаве добротной коверкотовой гимнастерки.
– Я полномочный представитель Государственного комитета обороны Алексей Петрович Ермолаев. Кто вы такой?
– Я Новиков Петр Иванович, коренной и потомственный ленинградец.
– Что у вас за информация? – вступил в разговор лейтенант НКВД. – Вам что-нибудь известно о вражеских агентах или имеете какие-либо другие данные о противнике?
– Нет, что вы, совсем нет, – даже отшатнулся Новиков, стискивая в руках старую поношенную кепку. – Просто я посчитал своим долгом сообщить в Смольный, что я недавно составил гороскоп.
– Что такое? – удивленно поднял брови представитель ГКО.
Неожиданный посетитель сразу показался ему человеком странным и непонятным. Высокий, худой, в потертом коричневом пальто, он чем-то неуловимо напоминал Дон Кихота, хотя у него не было ни лат, ни копья, а лицо гладко выбрито. Но глаза, глаза! Они словно смотрели не на окружающий мир, а внутрь себя, и совершенно неизвестно, что они там видели. Теперь визитер завел речь о гороскопе: кажется, это что-то связанное со звездами?
– Ну, гороскоп – это вроде предсказания судьбы по звездам, а я вообще очень увлекаюсь астрологией. И уже давно.
– Это что-то навроде колдовства, что ли? – недобро прищурился лейтенант НКВД, оценивающим взглядом профессионального мастера заплечных дел окидывая худую фигур Новикова.
– Что вы, какое колдовство, – несказанно удивился Петр Иванович. – Никакого колдовства. Вообще моя специальность астрономия, я работал в Пулковской обсерватории, а составление гороскопов – просто отдых. Если хотите – хобби. То есть увлечение в свободное от работы время.
– Вот именно время, астроном, – устало сказал представитель ГКО, заметив новый недобрый взгляд чекиста. – Время не ждет! Давай выкладывай,
Новиков расстегнул пальто, достал из внутреннего кармана пачку помятых листков и бережно расправил их ладонью на краю стола.
– Вот, я здесь вычислил пути движения небесных светил. Получается, что великий Суворов был и остается любимцем Марса – древнего бога войны. И памятник ему поставлен тоже, где Суворов изображен в виде Марса!
– Ну, дальше, дальше что?! – нетерпеливо подгонял Новикова лейтенант НКВД.
– Дело в том, что, если памятник оставить на месте и не трогать, с ним ничего не случится, – торжествующе сказал астроном.
– Хорошо, спасибо вам.
Представитель ГКО пожал Петру Ивановичу руку, отметил пропуск и вызвал дежурного из проходной, чтобы тот проводил астронома до выхода.
Когда за Новиковым закрылась дверь, Алексей Петрович задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола и вопросительно посмотрел на чекиста.
– Мистик! – коротко бросил чекист. – А памятник нам все равно некуда девать. Пришел чудак с важной информацией, требует встречи с товарищем Ждановым.
– Хрен его знает, – протянул Ермолаев. – Как говорят в народе, чем черт не шутит? Принято решение строить баррикады на окраинах, все доски и мешки с песком пойдут туда. Так что волей-неволей…
Памятник Суворову близ Марсова поля так и остался на своем месте. Его даже не обкладывали мешками с песком и не обшивали досками. Удивительно то, что часто подвергаемый обстрелу вражеской артиллерии и бомбежкам памятник, стоявший практически посреди площади, открытый всем ветрам, за годы блокады нисколько не пострадал. В него ни попали ни бомбы, ни снаряды, ни осколки. Зато в тот самый подвал, куда его столь безуспешно пыталась перенести бригада рабочих, и как раз в то самое многострадальное подвальное окно случилось прямое попадание вражеского крупнокалиберного снаряда, разворотившего все внутри. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы памятник Суворову спрятали в тот самый злополучный подвал.
Специалисты рассчитали, что если бы памятник находился в подвале, то от скульптуры великого полководца ни осталось бы ничего!
Так и простоял памятник Александру Васильевичу Суворову без всякой защиты в течение всей Великой Отечественной войны, как бы символизируя собой готовность русского народа сражаться с захватчиками во что бы то ни стало, до последней капли крови.
Судьба астронома Петра Ивановича Новикова осталась неизвестной.
Слова, которых никто не произносил
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: западное побережье оккупированной Франции. ДАТА: 5 июня 1944 года.
ДЕЛО: Накануне исторического «дня X» в эфире неожиданно прозвучало радиосообщение о высадке союзников в Европе. Британская контрразведка была в изумлении, а немцы растерялись, так как не могли приписать все происшедшее подвигам своих шпионов. Официально объявление посчитали промашкой служащих радиостанции Би-би-си, но до сих пор не появилось никаких новых фактов, способных объяснить происхождение сообщения.