100 великих литературных героев
Шрифт:
Сочинять Антон Павлович начал еще с гимназической парты, но первое его произведение – рассказ «Письмо ученому соседу» – было опубликовано только в 1880 г. в журнале «Стрекоза», № 10. Далее литературная судьба писателя складывалась весьма удачно – вначале как юмориста и сатирика, позже – как драматурга и беллетриста. Успешным был уже его первый сборник «Пестрые рассказы», вышедший в 1886 г., а затем успех только возрастал, и уже к 1890 г. Чехов стоял в ряду выдающихся писателей современной ему русской литературы.
В 1888 г. у Антона Павловича начался тяжелейший нравственный кризис, вызванный его обостренным чувством социальной ответственности. Выход писатель нашел в поездке к каторжным поселениям на Сахалине, которая состоялась в 1890 г. Чехов преодолел расстояние более чем в 14 тысяч километров. Итоговая
Вскоре после возвращения с Дальнего Востока Чехов купил себе имение Мелихово под Москвой (в 1892 г.), где поселился вместе с семьей. Там писатель творил, врачевал, меценатствовал – организовывал помощь голодающим, боролся с эпидемией холеры, строил сельские школы, писал отзывы на рукописи начинающих авторов… В Мелихове Чехов был счастлив.
Но в 1897 г. у него началось сильное легочное кровотечение. Врачи рекомендовали Антону Павловичу переехать в Крым. Обосновался он в деревне Аутка, бывшей тогда окраиной Ялты, где купил участок земли и построил небольшую усадьбу. К тому времени Чехов уже создал значительное число своих классических произведений, в том числе повести «Степь», «Палата № 6», «Мужики», «Дом с мезонином», большинство известных нам рассказов, пьесы «Дядя Ваня» и «Чайка»…
Еще в 1890 г., как вы наверняка обратили внимание – в год поездки на Сахалин, Антон Павлович задумал написать повесть, где одним из главных действующих лиц предполагал сделать женщину, неспособную иметь собственную жизнь и целиком поглощенную жизнью мужа. Она должна была стать образчиком мещанской пошлости и глупости. Однако повесть не получилась. Отдельные фрагменты замысла перекочевали в другие произведения.
Но в 1898 г. к Чехову обратился главный редактор только еще задуманного нового журнала «Семья» с просьбой дать им для публикации любое произведение и таким образом поддержать доброе начинание. Антон Павлович согласился, однако задержался с обещанным. Когда же издатель журнала напомнил писателю об их договоренностях, то он срочно из Ялты отправил ему новый рассказ «Душечка», который был написан Чеховым, по предположению литературоведов, между 26 ноября и 7 декабря 1898 г. Рассказ вышел в № 1 журнала «Семья» за 1899 г.
Следует сказать, что «Душечка» в целом была принята читателями весьма прохладно. Одним из первых, кто оценил это гениальное произведение по достоинству, оказался Лев Николаевич Толстой. «В письме Чехову от 24 января 1899 года И.И. Горбунов-Посадов сообщил ему мнение Толстого о “Душечке”: “Лев Николаевич в восторге от нее. Он все говорит, что это перл, что Чехов – это большой-большой писатель. Он читал ее уже чуть ли не четыре раза вслух и каждый раз с новым увлечением” (ГБЛ). О том же писала Чехову Т.Л. Сухотина-Толстая 30 марта 1899 года: “…Ваша <Душечка> – прелесть! Отец ее читал четыре вечера подряд вслух и говорит, что поумнел от этой вещи” (ГБЛ)». [304]
304
Чехов в воспоминаниях современников. М., 1960.
Неудивительно, что современники не поняли истинное значение «Душечки». Героиня рассказа относится к той категории выдающихся явлений, о которых говорят: «Большое видится на расстоянии». Как в свое время осознание истинного значения Дон Кихота произошло почти через триста лет после выхода в свет книги Сервантеса, так и осознание нами образа Ольги Семеновны Племянниковой только начинает происходить в наши дни, более чем через сто лет после ее появления.
За этот не такой уж большой исторический срок человечество в полной мере вкусило результаты столь модной в конце XIX в. идеи эмансипации женщины, ее равноправия и феминизации общества в целом. Все произошло почти так, как того желали социалисты и истерички женского движения позапрошлого столетия. Достаточно припомнить дела Розалии Землячки, Эльзы Кох, Эвиты или Маргарет Тэтчер (список подобных современных эмансипе в самых разнообразных сферах деятельности бесконечен, взять хотя
Тихая любящая Душечка вступила в бой не с ветряными мельницами, а с порочным человечеством, раздираемым неразрешимым противоречием абстрактного гуманизма и реальности, и, похоже, одерживает потихоньку нравственную победу. Можно не сомневаться, что впереди ее ждет полная победа.
А подтверждением тому стала всевышняя награда бездетной дважды вдове – ей был послан мальчик Саша, который для читателя остался с Душечкой на всю жизнь.
Герои советской литературы
Васса Железнова
Недавно (к сожалению, не припомню где) я прочитал, что для А.М. Горького толчком к написанию второй пьесы «Васса Железнова» [305] послужила весть о кончине в июле 1934 г. Марии Склодовской-Кюри. [306] Если это действительно так, то можно только поражаться интуиции писателя, благодаря которой он смог создать одно из величайших произведений мировой драматургии и, пожалуй, главное творение своей жизни. Спорно? Попробую доказать.
305
Обычно говорят о двух вариантах пьесы «Васса Железнова», но оба произведения столь разнятся, столь самостоятельны и не схожи, что я полагаю верным называть их разными драмами с одинаковым названием.
306
Мария Склодовская-Кюри (1867–1934) – физик и химик, один из создателей учения о радиоактивности; ввела термин «радиоактивность»; лауреат Нобелевских премий по физике (1903) и по химии (1911).
Но прежде необходимо отметить, что в наши дни Россия хотя бы в отношении Алексея Максимовича Горького вышла из нигилистической шизофрении, и сегодня балабол, пытающийся доказывать творческую несостоятельность великого русского народного гения, предстает перед нами комическим дураком. Однако дураков таких в конце XX – начале XXI в. в стране море непочатое, и писанина их останется уже на все времена, сбивая с толку новые и новые поколения читателей. Призывать, чтобы не обращали на клевету внимания, – гиблое дело. Лучше поговорим об ином, более существенном факте в жизни современного мира, а именно: независимо от воли людей художественная литература (речь идет о настоящей литературе, а не о масскульте) всегда являлась, является и останется важнейшей частью государственной идеологии. Когда встает вопрос о целенаправленном разрушении того или иного высокоразвитого общества, бьют в числе прочего и далеко не последней классическую литературу уничтожаемой цивилизации. Произошли эти процессы и в нашей стране на рубеже последних веков.
Как ни странно это звучит, но этапы национального погрома легче всего проследить по изменению названий станций Московского метрополитена. В разгар горбачевской перестройки, когда началась демократическая кампания за переименования, первой и на долгое время единственной из всех была переименована станция «Лермонтовская» – в станцию «Красные Ворота». Лозунг переименования: «Лермонтов – для всех, а для москвичей Красные Ворота роднее». Аргумент же, что станция расположена на месте снесенного дома, в котором родился Лермонтов, и другого такого места нет и никогда не будет на всей Земле, в расчет просто не принимался. Такое поношение московской демократической властью (поддержанной значительной частью коренных жителей столицы) величайшего после Г.Р. Державина духовного поэта русского народа стало знамением коренного духовного разрыва между населением обеих российских столиц и всего российского мира и народа России, что мы и наблюдаем в течение последних десятилетий.