100 великих операций спецслужб
Шрифт:
Проверка по учетам спецслужб подтвердила, что человек с такими данными действительно был сотрудником советского посольства. Более того, готовилась его вербовка, так как были известны его профранцузские настроения, но она не состоялась в связи с отзывом «объекта» в Москву в 1967 году.
Мнения французских разведчиков разошлись. Одни считали, что имеет место провокация, и если французы заглотнут этот крючок, то утонут в потоке дезинформации. Другие полагали, что все-таки надо попробовать. Победила вторая точка зрения. Операции присвоили кодовое название "Фэарвелл".
Французу, доставившему письмо, предложили стать связным (за заслуги он был награжден орденом Почетного легиона). Через несколько
Из сведений, которые сообщил о себе новый агент французской разведки «Фэарвелл» (его подлинное имя не названо до сих пор), было видно, что он занимал ответственный пост в управлении «Т» Первого главного управления КГБ и имел доступ ко всем делам научной и технической разведки, которыми занималось это управление. Он знал не только структуру своего управления, но и всех его офицеров как в Москве, так и в резидентурах, а также имена иностранных агентов.
За полтора года, с весны 1981 по осень 1982 года, «Фэарвелл» передал УОТ четыре тысячи совершенно секретных документов. Еще никогда на Запад не поступала столь обширная информация, она была более полной и важной, чем полученная от знаменитого шпиона Пеньковского, сотрудника ГРУ.
"Фэарвелл" ничего не просил в обмен за информацию, которую он добывал из лучших источников. Все переданные им документы (видимо, речь идет о фотокопиях) носили гриф "Совершенно секретно", имели № 1 и были взяты из кабинета начальника управления «Т». На многих имелась резолюция и личная подпись Ю. В. Андропова, в то время Председателя КГБ, а на одном была резолюция самого Л. И. Брежнева — Генерального секретаря партии и главы государства.
"Фэарвелл" подробно описал структуру учреждений СССР, которые руководили, анализировали, координировали работу научно-технической разведки и сами участвовали а ней, начиная с Военно-промышленной комиссии (ВПК), включая Всесоюзный институт межотраслевой информации (ВИМИ), Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ), Академию наук, Министерство внешней торговли, Государственный комитет по внешнеэкономическим связям (ГКЭС) и кончая резидентурами ГРУ и Военной разведки. Подробнейшим образом «Фэарвелл» изложил методы сбора информации, как легальные, так и агентурные, с использованием ярмарок, выставок, салонов, научных форумов.
Основываясь на полученных от «Фэарвелла» списках агентов, действовавших в десятках стран, западные контрразведки сумели арестовать многих из них, например Пьера Бурдьола во Франции, Манфреда Реча в Западной Германии, а ФБР вышло на след двух американцев, работавших на СССР, — Уильяма Белла и Джеймса Харпера. Белл, имевший доступ к современным разработкам в области радарных систем, ракет класса "воздух — воздух" и "земля — воздух", по данным ФБР, с 1978 по 1981 год, до своего ареста, помог СССР сэкономить десятки миллионов рублей и пять лет научных исследований. Джеймс Харпер, инженер-электронщик, передал с 1971 по 1981 год десятки сверхсекретных документов по межконтинентальным баллистическим ракетам.
"Фэарвелл" передал подробные конкретные данные о типах и видах научно-технических разработок, добытых советской разведкой в 1970-е — начале 1980-х годов.
На основании полученных от «Фэарвелла» данных (конечно, с учетом поступивших и из других источников) в марте 1983 года шеф французской контрразведки представил президенту Миттерану справку и список офицеров КГБ и ГРУ, проявивших особую активность на территории Франции. Миттеран сам выбрал из сотни предложенных ему имен 47 для выдворения. Среди них, по французским данным, 15 работали по линии «ПР» (политическая разведка), 12
В том же, 1983, году из многих стран мира были высланы 148 советских граждан, причем 88 из США и Европы (включая 47 выдворенных из Франции). Это было резким скачком по сравнению с 1982 годом (34) и, безусловно, явилось следствием досье "Фэарвелл".
Проявились и политические последствия этого дела. Как известно, в начале 1981 года президентом Франции стал представитель социалистической партии Франсуа Миттеран. В составе его правительства оказались и коммунисты. Поэтому на очередной встрече «семерки» — глав семи наиболее индустриально развитых стран мира — в Оттаве, в июле 1982 года, на Миттерана смотрели чуть ли не как на прокаженного. Особенно проявлял свое недовольство тоже недавно избранный президент США Рональд Рейган.
Однако через двое суток Рейган резко изменил свое отношение к Миттерану. Нет, не потому, что французский президент сумел убедить американца в правильности своей политики или проявил какое-то особое обаяние. Дело в том, что во время сугубо личной беседы Миттеран преподнес Рейгану досье «Фэарвелл», что сразу внесло ясность: они находятся в одной лодке.
Пару недель спустя директор УОТ Марсель Шале в качестве личного посланника Миттерана прибыл в Вашингтон, где имел длительные беседы с вице-президентом Джорджем Бушем-старшим, бывшим директором ЦРУ. Беседы касались совместного использования материалов досье «Фэарвелл», и Буш высоко оценил их.
По мнению французского публициста Тьерри Вольтона, досье «Фэарвелл» сыграло решающую роль в разоблачении целей Советского Союза на Западе и явилось очевидной победой западного мира в борьбе против невиданного научного и промышленного грабежа, которым всегда занимался СССР. Не будет преувеличением сказать, полагает Вольтон, что в истории борьбы с советским шпионажем теперь существуют периоды «до» и «после» дела "Фэарвелл".
Но одновременно это дело продемонстрировало блестящие успехи советской разведки. Анри Реньяр (под этим псевдонимом скрывается один из двух ответственных работников французской контрразведки, который в деталях изучил досье "Фэарвелл") писал в журнале "Дефанс насьональ" в декабре 1983 года: "Советский Союз сумел в ходе систематического сбора информации в высокотехнологических областях западной промышленности овладеть целым рядом ключевых или потенциально ключевых элементов обороны свободного мира, что серьезно подрывает превосходство Запада над Востоком и отрицательно сказывается на нашей собственной безопасности… Невозможно однозначно и точно оценить результаты, достигнутые Советским Союзом в области сбора научной, технической и технологической информации… Советский Союз также получил бесценные сведения о направлениях развития современных систем вооружения, о возможностях и способности к мобилизации Запада".
Чем же закончилось досье "Фэарвелл"?
Осенью 1982 года, сразу после смерти Леонида Брежнева и прихода к власти Юрия Андропова в ноябре 1982 года, от «Фэарвелла» неожиданно перестала поступать информация. УОТ сначала не проявила особого беспокойства, но в начале 1983 года французская контрразведка удостоверилась, что «Фэарвелл» больше не отзывается.
Французы полагают, что конец агента «Фэарвелла» никак не связан с его разведдеятельностью и УОТ не совершила ни единой ошибки, а КГБ не подозревало о нем. Позиция понятная: кто же признается, что сам загубил ценного агента? УОТ ссылается на некий слух, якобы ходивший по Москве в конце 1982 года, что какой-то из "высших офицеров КГБ" осужден за убийство милиционера. Имело ли место такое событие на самом деле, неизвестно. Официальных сообщений в советской прессе и «утечки» информации о нем не появлялось.