100 великих путешественников
Шрифт:
Географические результаты личных исследований Спика во время его поездки по озеру, занявшей почти весь март 1858 года, были, в общем, довольно незначительными. Впрочем, состояние здоровья Спика, вероятно, и не позволяло требовать от него большего. Бёртона сильно заинтересовало сообщение о реке Рузизи, якобы вытекающей из озера на севере: у него зародилась мысль, что это и есть Нил (в существование гипотетических "Лунных гор" Спика он не верил). Для проверки полученных сведений англичане отправились в новое плавание, теперь уже вдвоем. Миновав далеко выступающий в озеро полуостров Убвари (принятый ими за остров), они прибыли в конце апреля в деревню Увира близ северной оконечности Танганьики. Тут все надежды Бёртона найти исток Нила рухнули. "Мне нанесли визит, – рассказывает он, -три рослых сына султана (то есть местного вождя)... Сразу же был затронут вопрос о таинственной реке, вытекающей из озера. Все они заявили, что бывали на ней, предлагали проводить
Никаких оснований сомневаться в словах африканцев, которые, действительно, полностью соответствовали истине, у Бёртона не было, и Рузизи сразу утратила для него всякий интерес. Так и не побывав на этой реке, путешественники вернулись в середине мая в Кавеле и в конце того же месяца двинулись в обратный путь.
Английские исследователи повидали только северную, меньшую часть Танганьики, общее же представление о размерах и конфигурации озера составили главным образом по рассказам арабских купцов. Основываясь на этих данных, Бёртон оценивал длину озера менее чем в 460 километров (в действительности около 650 километров). Полученная Спиком цифра высоты озера над уровнем моря - немногим более 560 метров - была значительно меньше истинной (средняя отметка уровня Танганьики в настоящее время - 774 метра, в конце же 50-х годов прошлого века уровень озера располагался выше, на отметке порядка 780 метров); эта ошибка объяснялась, по-видимому, неисправностью экспедиционного гипсотермометра. Глубину озера путешественники не измеряли из-за отсутствия у них лотлиня, но, учитывая общие особенности морфологии озерной котловины, а также некоторые технические детали местного рыболовного промысла, пришли к правильному выводу о том, что она должна быть очень большой (хотя, конечно, не подозревали, что это озеро - второе по глубине на земном шаре после Байкала).
Открытие Танганьики явилось в то же время первым знакомством европейцев с Западным рифтом, или Центральноафриканским грабеном - западной ветвью Восточноафриканской рифтовой системы. Любопытно, что Бёртон, вообще-то довольно далекий от геологии, высказал правильное предположение относительно происхождения озера. "Его общее простирание, – писал он, -параллельно внутриафриканской линии вулканической деятельности, протягивающейся от Гондара на юг через районы вокруг Килимангао (Килиманджаро)... Общее строение, как и в случае Мертвого моря, наводит на мысль о вулканической депрессии..." Напомним, что тогда под вулканизмом понимались все проявления деятельности внутренних сил Земли; проведенная же Бёртоном аналогия с уже хорошо знакомым в то время ученым Мертвым морем ясно показывает, что он имел в виду сбросовый генезис озерной котловины.
Вопрос о стоке Танганьики остался неразрешенным; Бёртон не исключал возможности, что это озеро бессточное. Путешественники слышали также о расположенном к юго-востоку от Танганьики, между ней и Ньясой, еще одном озере - Руква; некоторые рассказы позволяли думать, что оно, по крайней мере, в дождливое время года, сообщается с Танганьикой (в действительности никакой связи между этими озерами нет).
На обратном пути, в Таборе, экспедиция задержалась из-за болезни Бёртона, который слег с очередным приступом малярии. Спику удалось убедить своего начальника отпустить его в самостоятельный маршрут: он отправился на поиски озера Ньянза, или Укереве, находящегося по рассказам арабов севернее Танганьики. Спик вышел к нему 30 июля 1858 года неподалеку от Мванзы. Местное название озера - Ньянза, то есть "большая вода", - было, в сущности, именем нарицательным, обозначающим всякий крупный водоем. Спик добавил к нему имя английской королевы. Так на карте появилось название Виктория-Ньянза (ныне просто Виктория). "Я больше не сомневался, что из озера, плещущегося у моих ног, берет начало та самая река, истоки которой породили столько слухов и стали целью стольких исследователей" (то есть Нил), писал Спик.
Ожидавший Спика в Таборе Бёртон встретил его восторженный рассказ о новом открытии весьма прохладно. Гипотезу о связи Виктории-Ньянзы с Нилом он сразу же отверг и, как иронизировал потом Спик, "позаботился, разумеется, о том, чтобы отделить (на карте) мое озеро от Нила своими Лунными горами". Горная цепь, отгораживающая бассейн Нила от озерной области, значилась и на ранних картах; однако, когда шла речь о том, что Нил может начинаться в озере Танганьика, Бёртон, видимо, готов был отказаться от представлений о существовании такого широтно-ориентированного водораздела, теперь же почему-то вновь возымел к ним полное доверие. Он явно не хотел, чтобы найденная не им, а Спиком Виктория-Ньянза оказалась местом зарождения Нила, прекрасно понимая, что его более удачливый спутник вовсе не собирается делить с ним славу этого открытия.
Отношения между Бёртоном и Спиком к тому времени вообще испортились. Этому способствовали, очевидно, их усталость и болезни, делавшие обоих англичан мнительными и раздражительными. Неудивительно, что и их географические разногласия были легко перенесены на личную почву.
На берег Индийского океана путешественники вернулись -
Вне зависимости от того, какая доля славы досталась Спику и какая - Бёртону, научные результаты их экспедиции были очень велики. Карта Восточной Африки, строившаяся до сих пор на основании лишь расспросных данных и домыслов, была заполнена теперь множеством новых географических объектов, местоположение которых было достаточно точно установлено астрономическими наблюдениями Особенно важно, разумеется, то, что место единого "озера Ньяса" Кули и "озера Уньямвези" немецких миссионеров заняли три самостоятельных больших озера. На двух из них английские исследователи побывали лично (на Танганьике - вдвоем, на Виктории-Ньянзе - один Спик), и только третье, Ньяса, оставалось известным лишь понаслышке, но недолго: в сентябре 1859 года его посетил Ливингстон. Правда, сомнения в целостности "великого озера" на востоке Африки были посеяны немного раньше: еще в 1857 году Ливингстон сообщил о существовании в этой области нескольких озер, но он тоже основывался только на расспросных данных, честь же непосредственного установления этого факта целиком принадлежит Бёртону и Спику.
Составленный Бёртоном фундаментальный научный отчет экспедиции, занявший весь объем "Журнала Королевского Географического общества" за 1859 год, и его двухтомная книга "Озерные области Центральной Африки", вышедшая в свет в Лондоне в следующем году, явились ценнейшим вкладом в географическую литературу, открыв перед читателем широкую картину природы и населения огромной территории, о которой до того по существу не было известно ничего достоверного. Позднее Спик дополнил эти работы Бёртона своей книгой "Что привело к открытию истока Нила" (Эдинбург - Лондон, 1864), включившей описание и их предыдущего совместного путешествия в Сомали. По материалам начального, "берегового" этапа работ восточноафриканской экспедиции 1856-1859 годов Бёртон подготовил еще один двухтомный труд - "Занзибар: город, остров и побережье" (Лондон, 1872).
Однако проблемы истоков Нила экспедиции Бёртона и Спика разрешить не удалось. Мнение Спика о том, что Нил вытекает из Виктории-Ньянзы, покоилось пока что на весьма шатком основании. Для серьезных ученых одной его уверенности в своей правоте было недостаточно.
Сразу после окончания совместной экспедиции со Спиком Бёртон посетил Северную Америку.
В 1861 году знаменитый исследователь Восточной Африки Бёртон был назначен британским консулом на Фернандо-По. Почти все время его пребывания на этом посту (по 1864 год) было заполнено ближними и дальними поездками, в ходе которых он посетил город-государство йоруба Абеокуту (к северу от Лагоса, только что ставшего тогда английской колонией), береговые области Камеруна, эстуарий Габон, низовья Конго, Дагомею и некоторые другие страны и районы западного побережья Африки. Свои западноафриканские впечатления Бёртон описал в четырех объемистых (каждая состоит из двух томов) книгах: "Странствования в Западной Африке" (1863), "Абеокута и горы Камеруна" (1863), "Миссия к Джелеле, королю Дагомеи" (1864) и "Две поездки в страну горилл и к водопадам Конго" (1875). Деятельность Бёртона на западном побережье Африки не ознаменовалась какими-либо крупными географическими открытиями, но публикации его во многом способствовали общему расширению и углублению знаний о природе и населении этой части континента.
Наиболее значительным исследовательским предприятием Бёртона за рассматриваемый период было восхождение на высочайший горный массив западного побережья Африки вместе с немецким ботаником Густавом Манном. Последний был командирован Ботаническим садом в Кью (Лондон) для участия в экспедиции Бейки на Нигер и Бенуэ, но, по стечению обстоятельств, отстал от экспедиции и в 1860-1863 годах самостоятельно занимался изучением западноафриканской горной флоры.
Исходным пунктом экспедиции Бёртона - Манна явилась Виктория - расположенная у подножия Камеруна, в бухте Амбас, станция английских баптистских миссионеров, обосновавшихся на камерунском побережье с 1845 года. Отсюда Манн в январе - феврале 1861 года предпринял рекогносцировку нижних склонов вулкана Камерун - "Колесницы богов" Ганнона, а в декабре двинулся на штурм главного конуса - Фако, или Монгома-Лоба (гора богов). Бёртон присоединился к нему немного позднее. Высшей точки массива (4070 метров над уровнем моря) первым достиг Манн 3 января 1862 года; в конце января он повторил это восхождение совместно с Бёртоном.