100 великих разведчиков
Шрифт:
Питер и Хелен стали регулярно посещать книжные аукционы. Получив из Центра деньги, они потратили их на закупку редких букинистических книг и на изготовление собственных рекламных каталогов, оформили членство в клубе Британской национальной лиги. О магазинчике Крогеров на Стэнде появились сообщения в некоторых газетах.
В мае 1956 года Крогеры наконец-то встретились со своим руководителем Гордоном Лонсдейлом, которого они уже хорошо знали. Он выступал под видом бизнесмена, занимающегося продажей автоматов, торгующих бутербродами, фломастерами, лекарствами, жевательными резинками. Его
Работая втроём, Лонсдейл, Питер и Хелен вырыли в доме бункер, землю высыпали в сад на цветочную клумбу. В бункере была оборудована «радиоквартира», антенна, по принципу спиннинга, забрасывалась на крышу дома. К сентябрю 1957 года оборудование радиоквартиры было полностью завершено.
И у Крогеров, и у Лонсдейла коммерческие дела шли неплохо. Фирма «Эдин и Медея» стала членом Международной торговой ассоциации букинистов, а Лонсдейл представлял Англию на всемирной выставке в Брюсселе, где получил золотую медаль.
В Брюссель выехал Питер Крогер, который обменялся со связником кейсами, получив, наконец, долгожданную «Астру» — быстродействующий радиоприёмник. Ему также вручили инструкцию к ней и валюту на приобретение автомобиля. Связник сообщил и печальную новость: в Нью-Йорке арестован «Марк» (Абель), у которого при обыске нашли их фотографию с надписью «Морис и Леонтина».
Вечером Питеру пришлось пережить ещё одну неприятность: в его номер ворвались полицейские. Но оказалось, что они искали какого-то уголовника. Извинились, ушли.
Первая радиограмма, принятая Хелен, содержала задание Лонсдейлу проникнуть в расположенный в Портоне центр по изучению биологических методов ведения войны. В свою очередь, они передали информацию, поступившую от Лонсдейла. В приложенной к ней записке Лонсдейла на имя Крогеров говорилось: «1. Прошу передать полученную от Барона (один из завербованных в Лондоне агентов. — Авт.) информацию о Суэцком кризисе. 2. В этом же контейнере содержится особой важности документ, который даёт оценку морских манёвров в рамках НАТО. Материалы получены от Шаха (Гарри Фредерик Хаутон; завербован в 1952 году в Польше, когда работал шифровальщиком у военно-морского атташе Великобритании; с 1955 года стал служить на военно-морской базе в Портленде. — Авт.), который работает в Портленде, где находится военно-морская база ВМФ и секретный НИИ по разработке электронной, магнитно-акустической и тепловой аппаратуры для обнаружения подводных лодок, мин и других видов морского и противолодочного оружия. Данный документ, ввиду его большого объёма, перенести на микроточки, закамуфлировать в книгу и отправить по известному вам адресу».
Полученные от Лонсдейла материалы Хелен перепечатала на машинке, после чего стала помогать Питеру изготовлять микроточки. У них для этого были фотоаппараты, микроскоп, уменьшающие линзы. Особую мягкую плёнку для микроточек Питер делал сам в домашних условиях с помощью химических реактивов.
Изготовленные микроточки наклеивались на страницы старых книг, внутрь картонных оболочек и
Большая часть информации, поступающей из Лондона, имела первостепенное значение для министерства обороны, а также для НИИ и конструкторских бюро судостроения и министерства среднего машиностроения.
Вскоре Хаутон привлёк к работе свою любовницу Этель Джи, работавшую в научно-исследовательском центре в Портленде и занимавшуюся учётом и размножением секретных документов. Теперь поток информации, а следовательно, и объём работы для «Дачников» значительно увеличился.
Лонсдейл выступал под именем помощника американского военного атташе, поэтому «Шах» и «Ася» (такую кличку дали Этель Джи) были уверены, что работают на американцев.
Работа шла чрезвычайно успешно. Однако были продуманы и отработаны отступные легенды на случай провала, поведение на следствии и суде.
Был поставлен вопрос о предоставлении Крогерам советского гражданства. Но секретарь ЦК М. Суслов на представлении КГБ написал:
«Вопрос о Крогерах поставлен преждевременно. Они ещё могут предать нас. Вот когда вернутся в Советский Союз, тогда и будем рассматривать их ходатайство».
Крогерам предоставили советское гражданство лишь через девять лет.
В конце 1960 года сотрудник польской разведки Михаил Голеневский бежал за границу. Предатель выдал всех, кого знал, в том числе Гарри Хаутона. За ним и за его любовницей Этель Джи английская контрразведка установила наблюдение и выявила конспиративную связь Хаутона с Лонсдейлом, а слежка за последним вывела на Крогеров. За их домом также установили наблюдение. Супруги заметили его и, поняв, что попали в сети Скотленд-Ярда, информировали об этом Центр, но оттуда пришла лишь успокаивающая телеграмма: предлагалось временно прекратить связь с Центром и с Лонсдейлом.
7 января 1961 года в 19 часов 15 минут к ним в дом явилась полиция, причём всё было обставлено как в голливудском боевике: с мощными прожекторами, толпой корреспондентов и телеоператоров. За два часа до этого были арестованы Гордон Лонсдейл, Гарри Хаутон и Этель Джи.
При аресте Крогеров был обнаружен ряд улик. По заранее имевшейся с Лонсдейлом договорённости, они должны были «признаться» в том, что найденное у них шпионское оборудование принадлежит ему.
Начались бесконечные допросы. Крогеры не признавали себя виновными, не признавали шпионского характера связи с Лонсдейлом.
Наконец состоялся суд, на котором Лонсдейл сделал заявление, из которого следовало, что Крогеры не состояли с ним в тайном сговоре и что даже если суд сочтёт обвинение против них доказанным, то виновным во всём должны считать только его, какими бы последствиями ему это ни грозило. Во время суда были обнародованы поступившие из США от ФБР данные, что Крогеры на самом деле являются Коэнами и что у Абеля был обнаружен их портрет. Поэтому в приговоре были указаны их подлинные имена и биографические данные. Не было только одного — доказательства, что они были советскими разведчиками и работали на советскую разведку.