100 великих разведчиков
Шрифт:
8 мая 1945 года Фельфе, уже в качестве командира роты отступающих немецких войск, оказался в плену у канадских войск. Как бывший сотрудник разведки, Фельфе подвергался многочисленным допросам. Симпатию у следователя вызвал тот факт (подтверждённый письмом из Лондона), что, отправляя в Швейцарию фальшивые почтовые марки, он велел деньги, полученные от их продажи, передать английским лётчикам. По этой ли, или по другой причине его признали годным для службы в новой немецкой полиции.
Фельфе вспоминает, что таких, как он, было много. Англо-американцы не скрывали, что они могут пригодиться для новой войны против СССР. Были даже сохранены немецкие воинские
Сам Фельфе был отправлен из Нидерландов в Германию, где в городе Мюнстере, скрыв своё эсэсовское прошлое, был освобождён 31 октября 1945 года.
Из плена Хайнц Фельфе вышел убеждённым антифашистом и антимилитаристом. Он считал, что будущее Германии — на Востоке, в дружбе с Советским Союзом, и он хотел внести свою лепту.
Фельфе стал журналистом, что не только дало возможность не бедствовать, но и позволило завести знакомства во всех зонах оккупации, в том числе с самим Конрадом Аденауэром, соседом которого он был, и со многими политическими деятелями. Одновременно он учился на факультете государства и права Боннского университета.
Фельфе посетил свою мать в Дрездене, где увидел чудовищные следы разрушений, а в 1949 году побывал в Веймаре на праздновании двухсотлетия со дня рождения Гёте. Встречи и беседы с советским журналистом и с премьер-министром Тюрингии ещё больше убедили его в правоте советской политики в отношении Германии, предусматривающей не раздел, а объединение страны и создание в Германии нейтрального государства.
У Фельфе накопилось много сведений о восстановлении военного потенциала в Западной Германии, сведений, о которых не писали в газетах и не говорили в парламенте. Ещё в 1949 году Фельфе установил связь с советскими офицерами, которые произвели на него хорошее впечатление в чисто человеческом плане. Но только два года спустя у него состоялся «откровенный разговор с офицерами советской разведки».
После завершения учёбы в Боннском университете он работал в министерстве по общегерманским вопросам, занимаясь опросом всех беженцев — бывших сотрудников полиции ГДР. По результатам этих опросов составил подробную брошюру «О структуре народной полиции в советской оккупационной зоне по состоянию на начало 1950 года». Она попала на глаза сотрудникам разведывательной организации Гелена (ОГ). Ознакомившись с работой Фельфе, они пригласили его к себе на службу. Этому способствовали два фактора: то, что он сам не просился туда (это вызвало бы подозрения), и его бывшая служба в РСХА.
Организация Гелена в основном состояла из бывших офицеров контрразведки и вела разведывательную работу против Востока.
Фельфе, конечно, был подвергнут тщательной проверке. Никаких компроматов на него не нашли, и 15 ноября 1951 года, после беседы с полковником Крихбаумом, он выехал в Карлсруэ, чтобы приступить к работе в «генеральном представительстве (ГП) L».
ГП L занималось сбором информации о французских оккупационных войсках и вело работу против ГДР. Однако служба в этом подразделении не могла удовлетворить Фельфе. В 1953 году он поставил перед собой задачу проникнуть в Центр. Ему удалось это сделать, и в октябре 1953 года он был переведён в Центр по личному указанию Гелена.
Фельфе была поручена разработка операций в области контршпионажа против Советского Союза и некоторых других социалистических стран. Со временем (особенно после установления дипломатических
Информация Фельфе касалась многих вопросов. Так, например, он подробно освещал обстоятельства бегства начальника западногерманской контрразведки Иона в ГДР в 1954 году — события, так и оставшегося непонятным большинству современников. Фельфе добывал информацию о внутренней обстановке в ФРГ, о движущих силах политики Аденауэра. Его сообщение о намерениях Аденауэра, направленных против интересов Франции, сыграло роль, когда было доведено до сведения французского правительства. Тогда Франция заблокировала вступление ФРГ в Европейское оборонительное сообщество (ЕОС), что замедлило темпы ремилитаризации Западной Германии. Фельфе передал также материалы о милитаристских планах руководства Западной Германии, скрываемых даже от её союзников. Опубликование этих материалов испортило её отношение с ними. Даже Черчилль направил канцлеру Аденауэру послание, из которого вытекало, что к ФРГ не следует относиться с доверием.
Хайнц Фельфе занимал в ОГ ответственные должности. Он стал начальником реферата 53/III «операции против разведслужб Советского Союза», в том числе против советских представительств в ФРГ. «Это были суровые будни разведывательной работы с её многочисленными камнями и скалами. Только тот, кто пережил подобное, знает, какую внутреннюю убеждённость нужно иметь при этом».
В результате своей деятельности в области контрразведки БНД (Бундеснахрихтендинст — преемник ОГ) Фельфе мог снабжать советскую разведку сведениями о намерениях этой службы. «Мы своевременно распознавали опасные действия БНД, и я со своих позиций помогал обеспечивать активное противодействие им».
В годы работы Фельфе в БНД многие операции этой службы проводились при его непосредственном участии или даже под его прямым руководством. Одной из наиболее значительных операций явилась установка подслушивающей аппаратуры в советском торгпредстве в Кёльне. Сложность состояла в том, как отреагировать на информацию об этой операции. Разоблачить и вскрыть «жучки»? Или прекратить секретные разговоры в кабинетах, где они установлены? Ни то ни другое не годилось. Требовалось искать иные варианты, чтобы «и овцы были целы, и волки сыты». И такие варианты были найдены.
К числу важных операций можно отнести и попытки вербовать агентуру из числа советского персонала, а также из числа прибывших в ФРГ лиц из ГДР и других соцстран.
Но особое значение имели сообщения Фельфе о дезинформирующих мероприятиях БНД. Он знал обо всех случаях её двойной игры. После получения соответствующей информации, советская сторона решала, как подключиться к такой игре без риска для её сотрудников. «Естественно, следовало избегать всего, что могло бы навлечь подозрение на меня». «Ещё важнее было обеспечить „двойную“ обработку материалов и сохранить агентов „живыми“. Дезинформация от распознанного агента-двойника имеет свою ценность, так как по ней можно определить, от чего противник хочет отвлечь внимание или что стремится скрыть с её помощью».