100 великих русских эмигрантов
Шрифт:
Общего языка два русских эмигранта не нашли (Герцен предлагал Печерину опубликовать его юношескую поэму, от чего тот отказался), но начали переписку. В своих посланиях Герцену Печерин жаловался на то, что в современном мире некуда «бежать от тиранства современной материальной цивилизации, где найти убежище от тиранства материи, которая больше и больше овладевает всем?». В его представлении таким воплощением «материальной цивилизации» была Россия — мрачный «Некрополис», «Город мертвых», у которого нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.
В 1861 г. Печерин принял решение выйти из ордена редемптористов. Получив на это разрешение от папы римского, священник 8 декабря 1861 г. вступил в орден траппистов, однако его суровые
В Дублине священник поселился в маленьком доме на Доминик-стрит. Ежедневно рано утром он шел в больницу, где служил мессу, беседовал с больными, причащал отходящих в мир иной. В свободное время изучал языки — арабский, санскрит и персидский, штудировал богословские труды, гулял по саду в сопровождении большой черной собаки. Знавшие Печерина в эти годы запомнили смиренного, кроткого, никому не отказывавшего в помощи пастыря, в котором уже ничто не напоминало экзальтированного юнца, сжигаемого честолюбивыми мечтами. Только на страницах воспоминаний, написанных чудесным, энергичным русским языком и адресованных неведомому «юноше ХХ века», оживал терзаемый грандиозными замыслами молодой Печерин…
Подводя итоги жизни, Печерин писал: «Я разыгрывал всевозможные роли — был республиканцем школы Ламеннэ, сен-симонистом, коммунистом, миссионером-проповедником, теперь, вероятно, я вступил в последнюю роль: она лучше из всех и наиболее близка к идеалу: я разделяю труды сестер милосердия и вместе с ними служу страждущему человечеству в больнице». В старости Печерин часто вспоминал Россию, завещал свой архив Московскому университету. «Как бы мне хотелось оставить по себе хоть какую-нибудь память на земле русской! — хоть одну печатную страницу, заявляющую о существовании некоего Владимира Сергеевича Печерина, — восклицал он. — Эта печатная страница была бы надгробным камнем, гласящим: здесь лежит ум и сердце В. С. Печерина».
Надгробный камень над могилой Владимира Сергеевича Печерина находится вдали от его родины — в ирландском Дублине. Он умер 17 апреля 1885 г. на 79-м году жизни. Провожать в последний путь капеллана местной больницы вышел весь город. Никто из оплакивавших доброго и честного священника прихожан не догадывался о том, что в ирландской земле только что обрел последний покой человек, которого чудовищная гордыня и честолюбие некогда лишили Родины.
Петр Чихачев
(1808–1890)
Петр Александрович Чихачев родился в Гатчине 28 августа 1808 г. в семье «первого лица» города — «директора» Гатчины и дворцового управления, отставного полковника Александра Петровича Чихачева и его жены Анны Федоровны, урожденной Бестужевой-Рюминой. С 1820 г., когда отец вышел в отставку, семья Чихачевых перебралась в Царское Село. Первым наставником Петра стал директор Царскосельского лицея Е. А. Энгельгардт. Будучи натуралистом-любителем, он привил своему воспитаннику интерес к географии и геологии, и уже в 12-летнем возрасте Петр собрал свои первые коллекции минералов и окаменелостей.
В июле 1823 г. Чихачев поступил в ведомство Коллегии иностранных дел (так тогда назывался МИД) в качестве студента и после пяти лет учебы получил чин коллежского регистратора. Преподаватели отметили его феноменальные способности в области языков — за годы занятий Чихачев в совершенстве овладел французским, немецким, английским, итальянским и греческим. Одновременно он слушал лекции в Петербургском университете. С апреля 1830 г. Чихачев служил в коллегии переводчиком, в мае получил назначение в Азиатский департамент, а в 1834 г. отправился в Турцию в качестве помощника секретаря
В 1838-м Чихачев впервые задумал совершить большое путешествие в глубь России. Составив вместе с младшим братом Платоном план такой экспедиции, он обратился в Петербургскую академию наук за поддержкой. В рецензии на этот план, подписанной пятью академиками, говорилось: «Научная экспедиция, задуманная господином П. А. Чихачевым, заслуживает внимания Академии и Родины, ибо он первый всесторонне образованный чисто русский человек, который не во исполнение правительственного поручения, а по собственному почину и личному побуждению, желая отдать свои силы и знания на благо науки и родины, стремится рискнуть и осуществить данную экспедицию, опасности которой всем известны». Но, вопреки ожиданиям, финансовой помощи от академии и российского МИДа Чихачев не получил. Решив заручиться поддержкой европейских ученых, Петр Александрович в 1839 г. отправился в Италию. На протяжении года с лишним он странствовал по южным Апеннинам, изучая геологические особенности полуострова и не забывая пополнять свой гербарий.
Результаты этой поездки оказались очень впечатляющими. В 1841-м Чихачев опубликовал первые научные труды — описание окрестностей Ниццы и горы Монте-Гаргано, а в 1842 г. подвел итоги своих итальянских изысканий отдельной книгой. В том же году молодой ученый-любитель наконец получил в штабе Корпуса горных инженеров разрешение отправиться в давно запланированное им странствие по Восточному Алтаю. В поездке участвовали также виднейшие европейские геологи — Эли де Бомон и Огюст Вернейль, что придало путешествию международный размах. Экспедицию сопровождал опытный художник Е. Е. Мейер. Странствие было нелегким — приходилось идти по склонам гор, под дождем, переходящим в снег, переправляться через горные реки… Некоторые регионы (например, Тува) были описаны Чихачевым впервые.
П. А. Чихачев. Художник К. П. Брюллов. 1835 г.
Впечатления от этой поездки отразились в большой книге «Путешествие в Восточный Алтай» (1845), изданной на французском языке в Париже и великолепно проиллюстрированной Мейером. Но главнейшим достижением Чихачева стало открытие Кузнецкого каменноугольного бассейна, первую карту которого он составил. «Залежи каменного угля, — писал он, — обнаруживаются уже на глубине нескольких метров, начиная с окрестностей Кузнецка и до местности, примыкающей к реке Инии, то есть на пространстве, охватывающем часть оси района, который я попробовал заключить под общим названием Кузнецкого угольного бассейна… Северный Алтай является одним из самых крупнейших в мире резервуаров каменного угля, занимая в среднем пространство в 250 км в длину, на 100 км в ширину… Эта ассоциация железной руды и каменного угля с практической точки зрения имеет чрезвычайно важное значение». В честь «отца Кузбасса» имя Чихачева было присвоено горному хребту на Алтае.
Шумный успех в европейских научных кругах «Путешествия в Восточный Алтай» имел тем не менее неприятный привкус. В России обратили внимание на факт встреч Чихачева с ссыльными декабристами Иваном Анненковым и Василием Давыдовым, а также несочувственное описание быта золотодобывающих рабочих на Алтае. Никакие прямые репрессии Чихачеву, конечно, не угрожали, но ученый почел за благо продолжать свою научную работу, находясь в Европе. После того как он опубликовал в 1856-м публицистический очерк «Прочен ли Парижский мир?», осуждавший политику Николая I, связи Чихачева с Россией практически прервались.