100 великих сокровищ России
Шрифт:
По свидетельству очевидца-иностранца Конрада Штуртцфлейша, уже превращённый в кровавый обрубок Степан Разин вдруг ожил и прошипел: «Молчи, собака!» Это были последние слова Разина, и их Штуртцфлейш записал латинскими буквами.
Как видно из документов, Фрола Разина уже через два дня жестоко пытали в Константино-Еленинской башне Кремля, и его показания были сообщены царю Алексею Михайловичу:
«…и про письма сказал, которые воровские письма брата его были к нему присланы откуда ни есть и всякие, что у него были, то всё брат его, Стенька, ухоронил в землю… поклал в кувшин, и засмоля закопал в землю на острове
О показаниях Фрола Разина немедленно докладывали царю, который проявил большой интерес к кладам Степана, ибо по «отпискам» воевод, у бояр и богатого люда «разбойник» награбил «зело много добра всякого». В пытошной на дыбе орущий от нестерпимой боли в вывороченных суставах Фрол показал, что после разгрома восстания при бежавшем в Кагальник атамане был «сундук с рухлядью» и драгоценностями.
Показания Фрола были опубликованы известным историком Н. И. Костомаровым, они довольно интересны и в них просматривается некая психологическая деталь: сделанный безымянным мастером из слоновой кости Константинополь (Цареград), видимо, очень нравился Степану, и он не пожелал с ним расстаться даже в минуту смертельной опасности, послав за этим сокровищем своего брата.
Весть о том, что во время казни на Красной площади брат Степана Разина крикнул «слово и дело» и что царь хочет выведать у него места кладов, быстро распространилась среди московского люда, а затем и по всей России. Скоро возникли легенды о кладах Стеньки Разина и жуткие истории о заговорённых сокровищах его, зарытых в разных местах на берегах Волги.
Историки не отрицают фактов существования «кладов разбойника Разина». Ведь восставшие взяли приступом несколько городов, при этом экспроприировали значительные материальные ценности, принадлежавшие имущим слоям. Вполне уместен вопрос: «Куда делось всё то богатство, которое попало в руки Разина»?
Известно, что отец Степана старый казак Тимофей Разя, участник многих войн и походов против турок и «крымчаков», умер в 1650 году, когда будущему атаману было всего 19 лет. При этом характер его, как рассказывали старики, был резкий, крутой и смелый необычайно, что сильно его выделяло. Однако он был умён, рассудителен, сообразителен и инициативен в боевых стычках. В его родной станице Наумовской эти качества ценились…
Осенью 1652 года Степан подал войсковому атаману челобитную, дабы он отпустил его из пределов Войска Донского на богомолье в Соловецкий монастырь к святым угодникам Савватию и Зосиме… Но пути он дважды побывал в Москве, узнал порядки московские. Через шесть лет, в 1658 году, его включили в состав посольства казацкого, и он вновь побывал в Москве. Царь Алексей Михайлович обсуждал с казаками важные вопросы, касающиеся защиты южных рубежей государства Российского.
Сам факт включения Степана в состав посольства, когда ему было 28 лет, говорит о том, что ему была оказана честь и что авторитет его был велик. Из сохранившихся документов известно, что Степан Разин казацким атаманом был выбран около 1662 года и неплохо командовал казаками в битве при Молочных Водах. В мирное время вёл переговоры с калмыками, турками, татарами и, как уверяет людская молва, неплохо изъяснялся на этих языках.
Много лет собирал я в поездках по Волге и Каме
В них тема о кладах Степана Разина начинается со времени его Персидского похода «за зипунами», как шутливо называли поход казаки, который был предпринят в 1667–1669 годах. Тогда на стругах со своей ватагой Степан двинулся от Красного Яра к Гурьеву, затем на Дербент — Баку и далее в Персию на Орешт — Гилянь — Фарабад, прошёл вдоль восточного побережья Хвалынского моря (Каспия) и вернулся к острову Дуванному и Свинному близ Баку. Затем, после короткого отдыха проследовал на своих стругах мимо Астрахани к Чёрному Яру на Дон в Кагальницкий городок.
По мере следования стругов Степана людская молва шла, опережая их. Особенно много разговоров шло о том, что Степан Разин ушёл из Персии с зело великой добычей.
«Приехал Стенька из Персидской земли и стал астраханскому воеводе челом бить: „Отпиши царю русскому, что, вот, мол, разбойничал, а теперь прошу у него милости“. У Стеньки много добра всякого из-за моря привезено было, у воеводы глаза и разбежались! Что ни завидит воевода, всего-то ему хочется и того, и другого, и третьего. Понравилась ему у Стеньки шуба. „Продай, — говорит, — шубу, подари, нешто тебе её жалко?“
А шуба была заветная, не даёт её Стенька. Грозит воевода: „Царю пожалуюсь!“ Отдал Стенька шубу со словами: „На тебе шубу, да чтобы не надеяла она шуму!“
Так оно и вышло. Стенька после всю Астарахань (так в XVII веке называли Астрахань. — Л.В.) разорил, а с воеводы Прозоровского снял шкуру, как шубу, спустив её по самые пятки»…
Из персидской земли Стенька красавицу вывез — сестру иранского шаха. Милуется он с ней, а товарищи и давай смеяться: «Видно, — говорят, — она дороже нас стала — всё с ней возишься!»
Так что же Стенька? Взял княжну в охапку да в Волгу и бросил, не пожалел. «На, — говорит, — ничем-то я тебя не одаривал!»
Интересно, что легенда о том, что Степан «заговорённый человек» и был неуязвим, возникла ещё при жизни Разина. Царицынский воевода в 1670 году отписывал царю: «Того атамана есаула Разина ни пищаль, ни сабля, ничего не берёт».
В народе же говорили так:
«У Стеньки кроме людской и другая сила была — он себя с малых лет нечистому продал — не боялся ни пули, ни железа; на огне не горел и в воде не тонул. Бывало, сядет в кошму (кош — купеческое небольшое судно без палубы. — Авт.), по Волге плывёт и вдруг на воздух на ней поднимался, потому как был он чернокнижник…
Его в острог не раз садили за решётки, да на запоры. А он возьмёт уголь, напишет на стене лодку, спросит воды испить, плеснёт на стену этой водой — река станет! Сядет он в лодку, кликнет товарищей — глянь, уж на Волге Стенька!»
Для историков и фольклористов эти полёты Разина по воздуху довольно загадочны. В связи с этим мне представляется весьма любопытным утверждение старого бакенщика на Каме близ Перми, слышанное им от дедов на Волге, что-де разинцы подавали друг другу сигналы (с берега на берег и на разбойные струги) при помощи больших воздушных змеев, называемых «голубями», что непосвящённым простым людом воспринимаюсь как колдовство.