100 великих спортсменов
Шрифт:
В истории легкой атлетики еще не было ничего подобного. Мировой рекорд по прыжкам в длину рос постепенно, сантиметр за сантиметром. От результата легендарного Джесси Оуэнса 8 метров 13 сантиметров, показанного в 1935 году, за три следующие десятилетия рекорд не спеша продвинулся лишь на 22 сантиметра. Неудивительно, что фантастическое достижение Боба Бимона сразу же окрестили «прыжком в XXI век».
Забавно, но после своего фантастического прыжка Боб Бимон оказался последним, кто понял, отчего так волнуется Олимпийский стадион. Оказывается, он не знал метрической системы мер,
В тот день в секторе для прыжков в длину уже никто не помышлял о продолжении борьбы. Хотя соперники у Бимона были отменные. Тот же Ральф Бостон, прежний мировой рекордсмен, и тот же Игорь Тер-Ованесян, «соавтор» рекорда Бостона. Новый фантастический результат уже не давал никакого стимула для дальнейшего состязания. И Тер-Ованесяну, и Бостону было понятно, что даже приблизиться к новому мировому рекорду совершенно невозможно. Причем не только здесь, на Олимпийских играх в Мехико, но и вообще в ближайшие годы.
В итоге Ральф Бостон остался на Мексиканской Олимпиаде только третьим с результатом 8 метров 16 сантиметров, а Игорь Тер-Ованесян даже четвертым, прыгнув на 8 метров 12 сантиметров. А вторым вслед за Бимоном стал прыгун из ГДР Клаус Беер с результатом 8 метров 19 сантиметров. От победителя он отстал на 71 сантиметр. И такого разрыва между чемпионом и серебряным призером тоже еще не было ни на одном из соревнований мирового уровня.
Позже советский легкоатлет Игорь Тер-Ованесян рассказывал, что главным своим соперником, разумеется, считал Ральфа Бостона — олимпийского чемпиона 1960 года и серебряного призера 1964 года, с которым уже 8 лет вел спор за звание лучшего в мире прыгуна в длину. Приходилось, конечно, опасаться и англичанина Линна Дэвиса, олимпийского чемпиона 1964 года, однако перед Мексиканской Олимпиадой тот никак не мог похвастать хорошими стабильными результатами. О Бимоне же никто толком ничего не знал. Даже Ральф Бостон неопределенно пожал плечами, когда Тер-Ованесян спросил его о возможностях этого негритянского спортсмена.
Сам момент фантастического прыжка Игорь Тер-Ованесян тоже очень хорошо запомнил. Старт соревнований прыгунов в длину затягивался, и когда они начались, небо заволокло тучами — было ясно, что собирается дождь. Тер-Ованесян вспоминает, что ему очень хотелось прыгнуть до того, как начнется дождь, чтобы показать хороший результат.
Бимон же прыгал одним из первых, и в самый момент прыжка погода словно улыбнулась ему. Невидимая рука «притормозила» дождь, стих ветерок, и в это время американец начал свой разбег. Когда он взмыл в воздух и на мгновение завис в полете, стало ясно, что прыжок получился сверхдальним. «Парашют», как прыгуны в длину называют
Объяснить, как удался этот фантастический «прыжок в XXI век» никому прежде не известному атлету, попробовали сразу же после XIX Олимпиады. И тренеры, собравшиеся на пресс-конференцию, посвященную ее итогам, пришли к парадоксальному выводу, что Боб Бимон все… делал неправильно. Разбег у него никогда не был стабильным, он отталкивался то левой, то правой ногой. Случалось, он то не доходил до бруска, то заступал за него. В полете Бимон совершенно не умел управлять своим телом. В Мехико он сделал 5 прыжков, и ни один не походил на другой…
В конце концов, феномен прыжка приписали небывалому, фантастическому стечению обстоятельств — здесь и точное попадание Бимона на планку, и угол вылета, и вес атлета, и даже разреженный мексиканский воздух. Как бы то ни было, 22-летний студент одного из американских университетов стал главным героем Мексиканской Олимпиады. В том же 1968 году он был признан лучшим спортсменом мира. А к всеобщему вниманию и поклонению этот нескладный долговязый и худющий парень явно не привык. Да и вообще его жизнь до этого феноменального успеха складывалась не очень счастливо.
Боб Бимон (полное его имя, конечно, Роберт), родившийся в Нью-Йорке 29 августа 1946 года, сын темнокожих уроженцев Ямайки. Отца он потерял, когда ему было три месяца, а через год умерла и мать. Бобом занималась бабушка. Он был, что называется, «трудным» ребенком: в 14 лет связался с подростковыми бандами и за ряд проступков был привлечен к суду. Но судья, поверив бабушке, дал ему шанс исправиться, и Боба отдали в школу для трудновоспитуемых детей. Доверие нескладный подросток оправдал: стал хорошо учиться, школу кончил с отличием да еще увлекся спортом.
Сначала это был баскетбол. Одно время Боб Бимон даже входил в любительскую сборную Нью-Йорка. Он уже вымахал ростом до 1 метра 91 сантиметра, и профессиональные баскетбольные клубы стали предлагать ему выгодные контракты. Однако, во-первых, Боб хотел продолжать образование, а во-вторых, охладел к баскетболу, став заниматься прыжками в длину. За год до Мексиканской Олимпиады он прыгнул на 8 метров 30 сантиметров, после чего его включили в национальную команду легкоатлетов. Ну а в Мехико случилось то, что случилось…
Но и этот феноменальный результат не принес ему особенных радостей в дальнейшей жизни. Боб Бимон вернулся на родину национальным героем, и теперь ему наперебой предлагали стать профессиональным баскетболистом или бейсболистом, участвовать во всевозможных рекламных проектах, потому что само его имя сулило теперь баснословные прибыли. Ему же хотелось всего лишь спокойно продолжать образование и еще немного позаниматься легкой атлетикой просто для своего удовольствия.
Кроме того, от него, конечно, ожидали и новых блестящих спортивных достижений. А он не только не сумел хотя бы повторить свое феноменальное достижение, но даже близко к нему подойти. Лучшие его результаты были такими же, как и до Олимпиады в Мехико.