100 великих свадеб
Шрифт:
Как только я вернулся, то тут же заметил висевший на стене длинный список чиновников со всех концов Китая. И снова задал себе вопрос: “Теперь, когда у меня есть императрица и наложница, я женат и стал взрослым, в чём же разница между тем что было, и тем, что есть?”
Что чувствует Вань Жун, которая осталась совсем одна во дворце Куньнингун? О чём думает Вэнь Сюй, юная девочка, которой ещё не исполнилось и четырнадцати, моя наложница? В тот момент я этих вопросов себе не задавал».
Пу И последний император Китая, думал в тот момент, по своим собственным словам, только об одном — если бы не революция, эта свадьба означала бы, что он готов сам править своей страной…
Но ни нормальной
Альберт, герцог Йоркский, будущий король Георг VI, и леди Елизавета Боус-Лайон
1923 год
Эту очаровательную старушку целых полвека мир знал как королеву-мать, мать английской королевы Елизаветы II. Но прежде чем обрести статус матриарха королевского двора, она прошла долгий путь… И когда весной 1923 года молодая леди Елизавета Боус-Лайон выходила замуж за своего Берти, никто, в том числе и она сама, не мог предположить, что им суждено стать королём и королевой-консортом и продолжить династию.
В первый раз принц Альберт, герцог Йоркский, второй сын короля Георга V, встретился с леди Елизаветой Боус-Лайон, дочерью шотландского аристократа, графа Стратмора и Кингхорна, летом 1920 года. Говорят, что их первая встреча на самом деле состоялась ещё в 1905 году, но поскольку принцу было тогда десять лет, а леди Елизавете — пять, то её можно не принимать во внимание.
А уже весной следующего года он сообщил родителям, что собирается сделать Елизавете предложение. «Ну что ж, если она согласится, считай, что ты счастливчик», — говорят, ответил король Георг V сыну. Но леди Елизавета предложение принца… отвергла. Да, он был мил, да, он ей нравился, несмотря на свою застенчивость и заикание, но, по словам Елизаветы, она не была готова войти в королевскую семью и принять на себя все те обязанности, которые предусматривает столь высокое положение.
Её мать, графиня Стратмор, так отозвалась однажды о принце: «Он мне нравится; и он принадлежит к тем мужчинам, которых жена либо возвеличит, либо погубит». И сама она, и мать принца, королева Мария Текская, и его сестра Мария полагали, что леди Елизавета вполне может стать именно той женщиной, которая поможет принцу найти себя. Он сделал предложение ещё раз — и снова последовал отказ. И всё-таки Альберт не сдавался.
В феврале 1922 года выходила замуж принцесса Мария, и леди Елизавета стала одной из подружек невесты. Участие в этой свадьбе, возможность поближе взглянуть на частную жизнь королевской семьи показали ей, что, возможно, всё не так страшно, как ей представлялось… Почти год спустя, 13 января 1923 года, принц Альберт, приехав в поместье семьи Стратмор в Хертфордшире, попытал счастья в третий раз, и, как вспоминала затем леди Елизавета, имея в виду своё согласие, «неизвестно, для кого из нас двоих оно стало большей неожиданностью». «Мы надеялись, — писала она затем, — что у нас будет сначала несколько спокойных дней, но кот уже выскочил из мешка, и водворить его обратно не удастся».
Свадьба, было решено, состоится всего через три месяца. Её ожидала вся страна — ещё бы, ведь жениться собрался второй сын короля! Правда, то, что он сделает это раньше, чем старший сын, Эдуард, принц Уэльский, наследник престола, оказалось неожиданностью.
Брак не был равнородным — да, леди Елизавета была аристократкой и дочерью пэра. Но по британским законам словом commoner (что чаще всего переводится как «простолюдин») называют всех, кто не является пэром или же сувереном страны. На такой брак требуется разрешение монарха, и оно было получено — Георгу V нравилась эта скромная девушка с твёрдым характером. К тому же принц Альберт не был наследником престола — ведь все тогда ожидали, что старший принц, Эдуард, тоже женится, обзаведётся потомством и он и его потомки унаследуют престол. Так что Альберту, Берти, можно было сделать поблажку.
Би-би-си подало прошение о разрешении транслировать эту свадьбу по радио — ведь это дало бы невиданную до тех пор возможность целой стране, да, в общем, и всему цивилизованному миру как бы присутствовать на церемонии. Однако тогдашний декан Вестминстера ответил отказом, ставшим историческим анекдотом — мол, люди ведь могут не снять шляп, слушая трансляцию! Такого неуважения к королевской семье, пусть даже только потенциального, допускать было нельзя. Так что от трансляции по радио отказались, зато засняли отдельные моменты свадьбы на киноплёнку — этот коротенький фильм смогли затем посмотреть в кинотеатрах, в том числе и за пределами Англии.
В ночь на 26 апреля 1923 года лил дождь — настолько сильный, что «кое-где улицы смогли украсить только после того, как ливень прекратился». Ничего, как позднее записал в своём дневнике король, «как только невеста вступила в аббатство, выглянуло солнце».
Для венчания выбрали Вестминстерское аббатство — не совсем обычное решение, если учитывать, что последняя свадьба английских королей состоялась там более пятисот лет назад, когда в 1383 году король Ричард II венчался с Анной Богемской. На этот раз праздновать решили с размахом — послевоенной Британии требовался праздник.
Улицы были полны народу — приветствовали жениха, который, в сопровождении старшего брата, принца Уэльского, и младшего, принца Генри, выехал в карете из Букингемского дворца.
Леди Елизавета должна была выехать из лондонского дома своих родителей на Брютон-стрит, 17. Утром туда явился журналист из The Star, жаждавший получить информацию о том, то чувствует невеста принца, из первых рук. Графиня Стратмор растерялась, а вот Елизавета — нет. «Мама, я сама разберусь с этим джентльменом», — сказала она и дала короткое интервью. Правда, впоследствии королевская семья настояла на том, чтобы больше подобного не повторялось — статья, появившаяся в прессе, была весьма сдержанной и не вредила ничьей репутации, но мало ли…
Платье леди Елизаветы, сшитое портнихой королевы Марии, мадам Хэндли Сеймур, было из муара цвета слоновой кости, вышитого жемчугом и серебром. Однако было не столько красивым, сколько «модным», и образ в целом очень походил на тот, в каком Елизавета предстала перед публикой за год до того, в роли подружки невесты принцессы Марии. Что поделать, мода 1920-х годов, с её заниженной талией, шла в основном тем дамам, чьи фигуры были по-мальчишески лишены пышных выпуклостей. В «Таймс» это платье позднее описали как «самое простое». Оно не облегало фигуру и выглядело на тогда ещё достаточно стройной, но очень женственной фигуре леди Елизаветы весьма мешковатым. Платье украшали два шлейфа, один шёл от бёдер (талия была занижена), а второй ниспадал с плеч. Цвет слоновой кости был выбран не случайно — королева Мария Текская предоставила невестке длинную фату из старинных фламандских кружев, так что ткань платья должна была соответствовать им по цвету. Однако, когда леди Елизавета под руку с отцом в ярко-красной военной форме вступила в церковь, выглядела она весьма эффектно.