100 великих загадок Африки
Шрифт:
– Ангалампи могут все, – говорили мне другие, – они сверхъестественные существа! Стоит им захотеть, и завтра утром перед вашими дверями будет стоять автомобиль.
– Ангалампи живут в пещерах вблизи водопадов, – наперебой объясняли советчики. – Поезжайте к деревне Ампасинамбо. Туда добраться не очень трудно. От Ампасинамбо километров тридцать пять до другой деревни – Аниворона, рядом с водопадом. Около этого водопада есть пещера, где живут ангалампи. Но до Анивороны дорога очень трудная.
– Однажды я встретил у нас на ярмарке женщину, которая была не выше метра ростом, – рассказал мне
– Откуда она родом?
– Она пришла из лесу и снова скрылась в лесу. Потом кто-то рассказывал мне, будто он лет пять назад поймал в лесу маленького мужчину, который вскоре умер.
Советчиков было более чем достаточно. Но мне нужен был проводник, а ни один из доброхотов не брался довести меня до места.
И вот как-то вечером в гостиницу пришел человек, который сказал, что готов провести меня к водопаду. Внешность проводника особого восторга не вызывала: мне он показался слишком щуплым, чтобы выдержать трудности. К счастью, я обманулась: он оказался не только выносливым проводником, но и прекрасным товарищем.
Мы вышли в поход утром. Моросил противный мелкий дождь, и узкие тропинки стали предательски скользкими. Через глубокие овраги приходилось перебираться по тонким стволам деревьев, разуваясь, чтобы не сорваться. Тонкий ствол прогибался.
– Не смотрите вниз, смотрите на конец ствола, – учил меня проводник.
Лишь к вечеру мы вошли в первую деревню.
Я спросила жителей о лесных людях.
– Сейчас их больше нет, – отвечали мне. – Раньше было несколько человек. Они жили под открытым небом, ходили непричесанные, не обрабатывали полей; ночами они приходили в деревню и воровали рис и маниоку.
Так говорили все, кроме одного старика. Он уверял, что ангалампи до сих пор живут в лесу.
– Эти маленькие люди собирают мед лесных пчел, дикие фрукты, охотятся на кабанов. По ночам они подходят к деревне и крадут рис и маниоку на полях. Я много раз видел следы ангалампи на влажной земле, но за ними лучше не гнаться: они убивают преследователя или насылают на него болезнь.
Ничего нового по сравнению с тем, что уже рассказывали мне в Мананжари. Что ж, может быть, в других деревнях расскажут больше.
Утро следующего дня мы снова встретили в пути. По дорогам нам попадалось немало деревень, не обозначенных на карте. Население этих деревень было низкорослым. Еще раньше я нанесла на свою одежду метки и теперь, как бы случайно остановившись рядом с «объектом», с которого я хотела «снять мерку», незаметно определяла его рост. Так вот – рост местных обитателей колебался от ста тридцати восьми до ста пятидесяти сантиметров. Телосложением они походили на детей; женщины производили впечатление двенадцатилетних девочек, столь же невысоки и хрупки были мужчины; лишь морщинистые лица и дряблая кожа говорили об их истинном возрасте.
Я долго расспрашивала этих людей об их жизни, происхождении; но они отвечали крайне скупо и неохотно. Тем не менее мне удалось узнать, что они всегда жили на одном месте и еще ни разу не выходили за пределы своей долины, окруженной лесами.
И никаких новых сведений об ангалампи!
В Аниворону мы пришли лишь к концу третьего дня.
Деревня раскинулась на небольшой открытой
Нас встретили едва ли не королевскими почестями и проводили в трановахини – местную гостиницу. Но и там гостеприимные жители не оставили нас своим вниманием – несколько юношей стали под дверью и запели какую-то веселую песню под аккомпанемент барабана и бамбуковых дудок.
Мой проводник и я плохо понимали местный диалект, но все-таки мы кое-как объяснились со старостой. Я сказала, что слышала много рассказов о маленьких лесных людях, которые будто живут в пещерах у водопада.
– У водопада в пещерах никто не живет. И раньше там тоже никто не жил. К этим пещерам и подобраться нельзя, они находятся в скале под водопадом. Мы сами месяцами живем в лесу, когда собираем мед и охотимся на кабанов, но еще ни разу не видели людей, о которых вы говорите.
– Вы давно живете здесь?
– Деревню мы построили всего три года назад, – отвечал староста. – А раньше жили в лесу.
– А вы знаете другие, построенные в последнее время деревни, жители которых раньше тоже жили в лесу?
– Здесь много разных деревушек. Когда-то мужчины племени бецимизарака с побережья бежали в эту долину, спасаясь от французских жандармов: у них не было денег, чтобы платить налоги. Здесь они построили себе дома и женились на женщинах нашего племени.
– А откуда пришли ваши предки?
– Этого я не знаю. Мы всегда жили здесь.
– Где вы ночуете, когда охотитесь в лесу?
– Обычно в пещерах. Там тепло и сухо. Если пещеры нет, делаем шалаши из листьев и ветвей.
– Вы не боитесь оставаться в лесу одни? Ведь не зря же рассказывают об ангалампи, которые жутко кричат по ночам?
– Никогда не видел таких людей, – покачал головой староста. – Может, это маки, животные вроде обезьян. Вот они, верно, кричат, как маленькие дети.
Говорила я и с другими жителями Анивороны. Но никаких сведений об ангалампи они не прибавили. Можно было ставить крест на этом водопаде. Мы вернулись в Мананжари, и, передохнув денек, отправились во второй поход: взглянуть на водопад, расположенный к северо-востоку от города. Слухи и легенды населили эти места страшными дикарями. Поход этот не был особенно примечательным. О нем можно было и не упоминать, если бы не один рассказ, который я услышала в небольшой деревушке.
После того как закончилось восстание 1947 г. (его участники требовали независимости Мадагаскара. – Н.Н.), многие повстанцы бежали в леса. Лишь по ночам пробираются они до сих пор в деревни за продуктами. Некоторые из них занимаются «немым» товарообменом: кладут на перекрестках дорог собранные плоды и дикий мед, а жители деревень обменивают их на рис, сахарный тростник и маниоку. Если количество принесенных продуктов удовлетворяет лесных жителей, они забирают их, если нет, то не трогают до тех пор, пока им еще чего-нибудь не добавят.