100 великих загадок Африки

Непомнящий Николай Николаевич

К ножке одного из чучел была прикреплена карточка: «Павлин, Pavo eristatus, молодой, импортированный». Какое разочарование: павлины, вывезенные в Африку из Индии? Только и всего? Но Чепин почувствовал, что эти данные ошибочны. Бросился к директору, прихватив с собой оба чучела.

Начальник удивился. Петух был темно-коричневым, но переливался, когда свет падал под определенным углом, зеленовато-металлическим и фиолетовым цветами. На голове у него был хохол. Наседка была меньше, перья у нее были красноватые.

Так что это за существа? Может, плоды скрещивания павлина с домашними курами или другими представителями

отряда куриных? Не занимался ли этим какой-нибудь безвестный служащий в Африке?

В архиве выяснилось, что еще в 1900 г. «Торговое общество Касаи», мощное частное предприятие, переслало в свое брюссельское правление, коллекцию чучел птиц, а в 1914 г. собрание чучел попало в музей Тервюэрен. Ничего особенного среди них не было: куры, цесарки, а также вот эти два павлина или же павлиновы помеси.

Чепин рассказал директору Шутедену всю свою историю. Тот не очень-то поверил, но приказал почистить и починить чучела. Павлины и куры принадлежат одному семейству, считал Шутеден, так что скрещивание между ними вполне возможно. Он разрешил Чепину выдернуть из чучела самки два пера с тем, чтобы отправить их в Нью-Йорк орнитологам для обследования. На этом разговор закончился.

Но тут вмешалась Судьба. Старые друзья по работе в Конго пригласили Чепина пообедать в «Серкл Голуа», известный брюссельский клуб. Узнав об истории с перьями, горный инженер Папиньи, работавший на золотых рудниках в Конго, невозмутимо заметил, что знает этих птиц и даже однажды, в 1930 г., пообедал одной такой «черной лесной курицей с короной». Ее мясо он похвалил как нежное, но грудинка-де недостаточно жирная. Он даже нарисовал птицу на листке бумаги.

Она напоминала чучело из музея. Чепин был потрясен.

«Это вовсе не домашняя птица, – заметил инженер, – один из моих рабочих убил ее где-то в джунглях». Чепин не смог усидеть за столом и потащил приятеля в зверинцы. Однако там не было такой птицы.

Каждый студент-первогодок знает, что индюки живут в Америке, цесарки – в Африке, фазаны – в Азии. К азиатской фауне относятся и павлины, и дикие куры, в широком смысле родственные фазанам. Три вида павлинов, в частности, переливающиеся, великолепные, гордые аргусы свойственны индо-малайской фауне.

Сказать «африканский павлин» – то же самое, что употребить словосочетание «африканский олень» или «африканский песец».

Чепин и Шутеден обследовали оба чучела и обнаружили у них такое соединение костей, которое присуще только азиатским павлинам и фазанам, но не африканским цесаркам. Целый отряд знатоков, изучив птиц, пришел к выводу, что это не уроды и не помеси, а неизвестная дикая птица, родственная павлинам. Только после этого Чепин и Шутеден решились обнародовать факты, касающиеся загадочной птицы. В своем сообщении они подчеркнули, что, вопреки общепринятому мнению, павлины водятся не только в Азии, но и в Африке. Это – некрупный, менее красочный вид, имеющий однако историческое значение для данного отряда птиц. Авторы обратились ко всем, кто бывал в Конго, с просьбой об интересных птицах известить музей. Дело оказалось неожиданно быстрым. Один офицер полиции из Кинду в Конго написал, что шесть лет назад застрелил одну самку описанной птицы, сделал чучело и отослал сестре в Бельгию. Чепин сразу же нашел эту женщину. Она сохранила – слава Богу – чучело и охотно передала зоологу.

Из

округа Лусамбо пришло сообщение от миссионера о том, что и он подстрелил однажды такую птицу, которую африканцы звали мбулу, но ощипал: перья не сохранились. Чепин с удовольствием отметил, что местное название ее такое же, как и в Авакуби.

Два человека из округа Уэле сообщили, что тоже обычно охотятся на птицу, похожую на фазана или павлина.

Наконец тот же Папиньи, вернувшийся в Конго на свой рудник, пригласил Чепина к себе посмотреть на этих птиц, совсем обыкновенных, и подарить ему несколько особей.

Конголезскому павлину было торжественно присвоено имя Afropavo congolensis. Люди ждали, какие результаты принесет новое путешествие Чепина в Конго.

И вот в июне 1937 г. пассажирский самолет компании «Сабена» доставил Чепина в Стенливиль – сердце внутренней Африки. Его уже ждали там восемь чучел и законсервированные в формалине тушки птиц. Орнитолог с радостью их принял, но все же и сам совершил несколько вылазок в тропический лес близ реки Айена. Он видел птиц и многократно слышал их хриплые крики.

Итак, материалов накопилось достаточно, чтобы сделать такие выводы: павлины бассейна Конго – древнейшие существа. Они сохранились здесь, как в «холодильнике», подобно трубкозубу, окапи, карликовому бегемоту. И…

Чепин узнал и другие особенности образа жизни птицы. Она ушла из тех мест, где живут собиратели-пигмеи, которые подбирают, кроме всего прочего, и яйца птиц. Однако павлин Конго занял тем не менее большую область между реками Итури и Санкуру. Десятилетие спустя это подтвердил и американский зверолов Кордьер, который за 20 месяцев собрал свыше 200 голов млекопитающих, птиц, пресмыкающихся в прибрежном лесу и отправил их специальным самолетом в Нью-Йорк. Среди них были шесть петухов и одна курица африканского павлина, покинувшие Африку живыми.

Целакант снова попадает в сети

А ведь криптозоологи это предвидели. Хотя по большому счету почти не надеялись. Растянувшийся на долгие десятилетия поиск наконец увенчался успехом. Да еще каким! Невероятно, но факт: в сети индонезийских рыбаков с острова Сулавеси попал живой реликт – самая настоящая доисторическая рыба, обитавшая в море 300 миллионов лет назад. Это был целакант. Столь незаурядный факт так всколыхнул научное и общественное мнение, что популярный английский журнал «Нейчур» тут же признал его самым выдающимся событием 2000 г.

За год до того, как событие, о котором идет речь, получило мировую огласку, на Сулавеси объявилась молодая супружеская чета, объединенная, впрочем, не только супружескими, но и профессиональными узами. Американский ихтиолог Марк Эрдман с женой-индонезийкой, тоже морским биологом, решили провести медовый месяц в экзотическом антураже северной части Сулавеси, которая отличается от южной части этого острова, пожалуй, только тем, что лежит чуть выше экватора, то есть в другом полушарии. Прогуливаясь как-то по пестрящему диковинным разнообразием рынку приморского городка Манадо, супруги Эрдман обратили внимание на необычную крупную рыбину – выставочный, так сказать, экземпляр, который нельзя было купить. Зато можно было сфотографировать, что супруги и сделали.