100 великих загадок истории Франции
Шрифт:
– Вы же знаете, что я не танцую на балах.
– Но как же, ведь император вспоминал о вас уже несколько раз и сказал, что был бы счастлив увидеть, как вы танцуете.
– Возможно, но я отказываюсь.
Она упрямо продолжала отказываться от всех приглашений на танец. Когда по своей привычке Наполеон стал обходить всех приглашенных, он был лихорадочно возбужден. Подойдя к ней, он сделал вид, что не узнал ее, оценил ее платье, восхитился цветом ее лица и, чтобы дать понять, что он понял причину столь скромного наряда, громко сказал:
– Белое к белому не
Затем добавил совсем тихо, только для нее:
– Это не тот прием, на который я рассчитывал.
Мария ничего не ответила, но ее перламутровые щечки стали пунцовыми. Император добавил:
– Однако вы были смелее, когда говорили со мною на почтовой станции первого января. Что же теперь? Говорите, я уверен, что вам есть, что мне сказать!
Мария набралась смелости и произнесла:
– Вместе со всеми патриотами моей страны я обращаюсь к вам с мольбой о восстановлении Польши в прежних границах усилиями Вашего величества!
– Легко сказать, но вы мне поможете выполнить столь трудную задачу.
Вернувшись после бала во дворец Валевских, она нашла букет цветов с запиской:
«Я видел только Вас, я любовался только Вами, я желаю только Вас. Скорый ответ успокоит нетерпеливый пыл. Н.».
– Посыльный ожидает ответа, – доложила служанка.
– Ответа не будет! – бросила оскорбленная Мария.
Он что же, считает ее женщиной легкого поведения? – негодовала графиня. Служанка вернулась с докладом, что букет доставил сам Понятовский и настаивает на ответе. Мария возмутилась. С каких это пор глава правительства превратился в сводника? Князь напрасно настаивал, она не приняла его.
Но обстоятельства толкали Марию в объятия императора. На следующий же день граф Валевский сообщил ей, что он принял приглашение вместе с супругой на большой обед, который давал Наполеон. Мария хотела отказаться, но муж настаивал, он обещал своим друзьям и в особенности Понятовскому.
– Все другие интересы должны уступать интересам нации, мадам! – упрашивал графиню князь Понятовский. – Вы не можете отказаться присутствовать на этом обеде, не показавшись плохой полькой.
И снова ей пришлось смириться – весь город объединился против нее. Кроме того, князь направил ее к мадам Вобан, своей любовнице, которая раньше жила в Версале, но с началом революции перебралась в Варшаву. Она научила Марию секретам дворцового этикета. К тому же она не обладала ни щепетильностью, ни совестливостью, ни стыдливостью. Эта женщина ХVIII в. считала супружескую верность дурным тоном. Для нее предоставить властелину будущую любовницу, будь то Луи ХV или Наполеон, было делом престижа. Во время одного из «уроков» она подсунула Марии очередное послание от Наполеона:
«Неужели я Вам разонравился, мадам? Я имел право рассчитывать на другой прием. Неужели я ошибся? Ваш интерес ко мне исчез, тогда как мой возрос. Вы лишили меня спокойствия! О, дайте мне немного радости, немного счастья бедному сердцу, готовому Вас обожать… Неужели так трудно ответить мне? Вы мне задолжали уже дважды. Н.».
Мария упорно отказывалась ему отвечать, и Наполеон
Во время знаменитого обеда она сидела рядом с Дюроком, которого не очень смущала его роль сводника, но и он был восхищен сопротивлением молодой женщины.
– Что вы сделали, мадам, с букетом, подаренным вам императором в Брони? – спросил он.
– Я его бережно храню, как память, для моего сына, – ответила Мария.
– Позвольте предложить более достойный вас букет.
Она почувствовала, когда он вошел в зал. Заинтересовалась ли она им? Она еще наплачется! А сейчас у нее перехватило дыхание. Мария опустила свой хорошенький носик к самой тарелке и прошептала:
– Я не люблю цветы.
– Тогда мы сорвем для вас лавровые ветви, выращенные на вашей родной земле.
Чтобы все устроилось, граф Валевский в конце обеда исчез.
Кофе пили в салоне. Наполеон смотрел на Марию с нежностью. Он не влюблялся так со времен «горячих поцелуев» Жозефины, которые воспламеняли его кровь. Он подошел к Марии.
– С такими нежными, кроткими глазами, и так мучить и ранить, как кокетка, как самая жестокая из женщин.
Он покинул салон. Может ли она вернуться домой? Нет. Дюрок повел ее к мадам Вобан, где двое сводников объединили свои усилия.
– Как вы жестоки, – говорил Дюрок, взяв ее руку. – Вы отказываете тому, кто никогда не знал отказа. Поверьте, его слава не спасает от печали, и он просит вас дать ему немного счастья. Он вас любит всем сердцем, вы же видели, что во время обеда он смотрел только на вас. Вы можете подарить ему такую большую радость!
Мария разрыдалась… Как сопротивляться? Ловушка захлопнулась. Чувствуя, что она слабеет, мадам Вобан прочитала ей очередное письмо Наполеона:
«Бывают такие моменты в жизни, когда излишняя воспитанность стесняет, я это испытываю сейчас. Как удовлетворить жажду влюбленного сердца, готового броситься к Вашим ногам и останавливаемого Вами в этом порыве… О, если б Вы только пожелали! Только Вы сама можете устранить разделяющие нас преграды. О, приди! Приди! Все Ваши желания будут выполнены. Ваша родина станет мне намного дороже, когда и Вы пожалеете мое бедное сердце. Н.».
Конец письма ее потряс. Наполеон знал, что делал, идя на такой ужасный шантаж. Мария была повержена, и на этот раз сказала двум сводникам:
– Делайте со мною, что хотите…
На следующий день, в десять тридцать, за несчастной женщиной прислали карету и повезли во дворец. Поднявшись по лестнице и пройдя несколько пустых залов, она столкнулась с Наполеоном… Час жертвоприношения пробил, и Мария разрыдалась. Император ничего от нее не требовал, разговаривал с ней нежно. Он понял, что у этой женщины чистая, девственная душа. Злоупотребить ее слабостью в этот вечер было бы ужасно. Понемногу слезы иссякли, и прежде, чем уехать домой, она ему обещала, что вернется завтра.