100 великих зарубежных фильмов
Шрифт:
«Когда всё начиналось, это не был фильм против войны, — вспоминал сценарист, — это был фильм аполитичный, который демонстрировал звериную сторону природы человека. Фильм как бы погружался в самое пекло войны, и он говорил зрителю: „Сейчас вы всё увидите, сейчас вы увидите жатву войны, весь её ужас — вы будете погружаться в неё без передышки“».
Фрэнсис Форд Коппола снял две части «Крёстного отца», после чего вернулся к фильму о вьетнамской войне.
В «Апокалипсисе сегодня» рассказывается о полковнике Куртце, бывшем командире дивизии «зелёных беретов», который со своей частью перешёл в Камбоджу и создал в джунглях собственную «империю»,
Первым кандидатом на роль капитана Уилларда был Стив Маккуин. В это время сценарий назывался «Апокалипсис трёх». Коппола хотел проследить судьбы трёх героев, включая пилота вертолёта. Однако затем планы изменились.
Начинал сниматься в роли капитана Уилларда Харви Кейтел, но через две недели Коппола заменил его на Мартина Шина.
Герой Харрисона Форда носит имя Лукас в честь режиссёра Джорджа Лукаса, в чьих фильмах — «Американские граффити» (1973) и «Звёздные войны» (1977) — актёр прославился. «Большинство зрителей, смотревших „Апокалипсис“, вообще меня не помнят, — рассказывает Форд. — Я снялся в одной из начальных сцен — изобразил полковника, отдающего приказ герою Майкла Шина. Коппола несколько раз упрашивал меня согласиться на какую-нибудь роль покрупнее… Мне же совершенно не хотелось застрять на Филиппинах на целую вечность».
Денис Хоппер сыграл военного фоторепортёра, прообразом которого послужил легендарный фотограф Тим Пэйдж, свидетель вьетнамской войны. В «Апокалипсисе» репортёр цитирует поэмы Т. С. Элиота и Р. Киплинга.
Картину снимали на Филиппинах. Президент Маркос обеспечил группу боевыми вертолётами. В это время его армия сражалась с повстанцами, и пилотов то и дело отзывали на фронт. Съёмочную группу преследовали неприятности. Декорации империи Куртца, стоившие миллион долларов, были разрушены тайфуном, пронёсшимся над архипелагом в мае 1976 года. Работу пришлось прервать на несколько месяцев.
На съёмках «Апокалипсиса» было как во Вьетнаме, — всё делалось на виду и все принимали в этом участие. Сэм Боттомс открыто употреблял ЛСД, марихуану. Мартин Шин часто напивался. Во время съёмок эпизода, где его герой Уиллард в одиночку накачивается алкоголем в номере гостиницы, Мартин был действительно пьян. Он разбил зеркало и порезал себе руку, после чего с криком набросился на Копполу.
Всё закончилось тем, что Мартин Шин слёг в больницу с инфарктом. По мере возможности его подменяли дублёром — в этой роли часто выступал брат Мартина.
Самого Копполу постиг нервный срыв. Он позволил себе многое, чего не позволял прежде: выкуривал огромное количество сигарет, употреблял марихуану.
Режиссёр был до крайности истощён не только морально, но и физически. Спасать Фрэнсиса Форда прилетела его жена Элеонора (кстати, она сняла документальный фильм о постановке «Апокалипсиса…», получивший приз на одном из фестивалей).
Исполнитель небольшой роли Куртца Марлон Брандо получил аванс миллион долларов. Коппола надеялся, что кинозвезда прочитает повесть Конрада, подготовит роль и прибудет на Филиппины в полной готовности.
На съёмки актёр опоздал. К ужасу режиссёра, Марлон имел слабое представление о своём герое, к тому же приехал
В свою очередь, Марлон Брандо вспоминал, что, прилетев на съёмки, застал режиссёра в подавленном состоянии: Коппола рассорился с оператором, не знал, как выстроить фильм, считал, что сценарий ужасен. Брандо решил вернуть его к роману Конрада. В сценарии роль Уолтера Куртца состояла из тридцати страниц сплошных диалогов, в романе — это был образ почти мифологический. Коппола пошёл навстречу предложениям Брандо. На экране возник герой, символизирующий всю ирреальность кошмара, который принесла вьетнамская война.
«Апокалипсис сегодня» начинается с потрясающих кадров, ставших как бы олицетворением безумия и ужаса войны. Эскадрилья американских вертолётов сжигает напалмом мирную вьетнамскую деревню… Под грозные звуки «Полёта валькирий» из вагнеровской оперы о Нибелунгах обезумевшие лётчики гоняются даже за женщинами и детьми, упиваясь убийством, ужасом, смертью.
Критики отмечали режиссёрскую экспрессию в показе ужасов войны — она достигается и выразительностью, размахом съёмок и монтажом, и многоканальной стереофонией с использованием новейших достижений кинотехники. Копполе удалось показать весь ужас адских бомбёжек, смертоносного огня.
«Я не мог нормально разговаривать во время батальных сцен: всё вокруг стреляло, стрекотало, гудело, — вспоминает Коппола. — Я так решил для себя: всё, что я испытал на съёмках, я должен передать в своём фильме. Ведь во Вьетнаме, наверное, было ещё хуже. Поэтому я и оставил всё так, как снималось, до того места, где Марлон Брандо в роли полковника Куртца начинает изливать свою душу. Я мог бы снять обычную человеческую драму, что мне было бы ближе и проще. Но я принял другое решение. Я считал своим долгом показать на эмоциональном уровне, какой была война во Вьетнаме. А это означало — гул, беспрерывный гул вертолётов, стрельба, репродукторы, гремящий рок-н-ролл, наркотический бред…»
Здесь уместно процитировать записи из дневника Элеоноры Копполы. Она, например, отмечала, что Фрэнсис «не может продолжать снимать по сценарию Милиуса, потому что он не выражает его идей». По поводу второстепенных персонажей у Копполы полная ясность, а вот образы Куртца и Уилларда никак не находят своего решения.
Любопытна запись от 8 сентября 1976 года: «Он только что понял, что нет простого решения. Точно так же как нет однозначного ответа на вопрос, почему мы были во Вьетнаме. Всякий раз, когда он пытается извлечь из сценария подспудный смысл, он сталкивается с неразрешимым противоречием, поскольку война есть противоречие. И сам человек соткан из противоречий. Если бы мы только могли принять правду о нас самих и найти равновесие между противоречиями, любовью и ненавистью, миром и насилием, которые существуют внутри нас…»
Говорят, что финальный монолог Марлона Брандо длился 45 минут. Но Коппола считал, что с таким персонажем, как Куртц, нужно особое обхождение. Куртц — почти иллюзия. Образ полковника держится исключительно на загадочности. Поэтому в «Апокалипсисе» Куртц не появляется при свете дня. Он то в полной тьме, то едва освещён мерцающим огнём факелов. Он всегда наполовину скрыт, всегда на границе мрака и света. И в этом — характеристика не только самого полковника, но и той идеи, выразителем которой он выступает. Ведь последние слова Куртца те же, что и у персонажа Конрада: «Ужас! Ужас!..»