100 знаменитых харьковчан
Шрифт:
Медицине Александр Мещанинов учился в Киевском университете. Среди его учителей были довольно крупные специалисты: В. Образцов, В. Высокович, Н. Стражеско, Н. Валкович и др.
Времена были смутные, и очень быстро он оказался среди неблагонадежных студентов. Наказание тогда заключалось, в частности, в отправке провинившихся и ненадежных в действующую армию. Мог там оказаться и Александр Иванович. Однако студенты Киевского университета устроили забастовку в знак протеста против отправки товарищей на открывшийся русско-японский фронт и заставили руководство прекратить эту практику. Весной 1904 года Мещанинов успешно сдал экзамены и получил диплом об окончании медицинского факультета. Еще на пятом курсе во время эпидемии сыпного тифа ему приходилось работать в селе Саксагань Екатеринославской губернии. Возможно, именно тогда Мещанинов решил не искать теплого места в Киеве или другом крупном городе, а быть поближе к людям, работать в небольших поселках, где так не хватало представителей его благородной профессии. По окончании университета Александр Иванович
Впрочем, долго пробыть здесь ему не удалось. Мещанинов все же был призван в действующую армию и отправился в далекую Маньчжурию. Молодой хирург работал в теплушечном вагоне, обслуживая раненых на Мукденском фронте. Затем его перевели на должность младшего врача 7-го вьючного полутранспорта Кавказской дивизии. Война стала для врача отменной школой напряженной практики в тяжелых условиях. Сколько еще придется ему делать операций в отсутствии материалов, под выстрелы за окном, в условиях цейтнота!
Вернувшись после окончания Русско-японской войны в Киев, Мещанинов прослушал курс патанатомии у Высоковича, после чего устроился ординатором в Елисаветградскую больницу [65] . Александр Иванович трудился в этой больнице три года, став универсальным врачом, способным оказать помощь практически при любой болезни. Конечно, главной его специальностью оставалась хирургия.
После Елисаветграда Мещанинов становится земским врачом в селе Петрово Александрийского уезда Херсонской губернии, оттуда был переведен на должность заведующего хирургическим отделением небольшой уездной земской больницы в Александрию. Как и всю свою жизнь в любой больнице, Александр Иванович быстро завоевывал уважение местных жителей. Все отмечали его доброту, безотказность, трудолюбие, внимательное отношение к каждому пациенту, в том числе и после его выздоровления. (На улице доктор всегда останавливался поговорить с бывшим больным, поинтересоваться, все ли нормально, все ли зажило.) Сохранились рассказы о типичных диалогах Мещанинова в операционной.
65
Елисаветград — сейчас Кировоград.
Больной трясется.
— Доктор, я умру?
— Нет, что вы! Мы еще с вами на рыбалку сходим! Вы умеете раков ловить? Нет? Я вас научу, это очень интересно. Берете вы, значит, этого рака… Сестрица, у вас там все готово?
Надо сказать, что Мещанинов был не просто добрым доктором, он был очень хорошим хирургом, оперировал четко и красиво — как и положено классному специалисту. Многое он сделал для развития хирургии. Но об этом чуть позже.
Три года Александр Иванович пробыл в Александрии, а затем переехал в Сумы, где ему предложили должность главного врача и хирурга в уездной земской больнице. Кроме того, что Мещанинов работал здесь непосредственно лечащим врачом, он проводил и серьезные организационные мероприятия. Так, его очень занимали вопросы санитарно-профилактической пропаганды среди местного населения. Для выполнения этой работы он добился учреждения новой должности санитарного врача, на которую предложил одного местного специалиста. Однако земство утвердило другую кандидатуру — родственника предводителя дворянства. Мещанинов был возмущен и с рядом других сотрудников подал заявление об уходе. Он вернулся в Александрийское земство, работал в селе Новая Прага.
С началом Первой мировой войны талантливый хирург был снова призван в армию, стал начальником Сумского хирургического госпиталя Красного Креста. Опять пришлось много оперировать с максимальной нагрузкой и на других участках работы. При госпитале Мещанинов организовал обучение среднего медицинского персонала, чтобы хоть как-то разгрузить квалифицированных врачей.
В новую революционную эпоху в биографии врача появляются (с нашей точки зрения, конечно) белые пятна. Советские книги говорят, что Александр Иванович сотрудничал с советской властью, а потому «красный доктор» был брошен в тюрьму петлюровцами. В других местах приходится читать, что Александр Иванович активно включился в городское самоуправление, а в камере оказался уже при гетманской администрации [66] . Выйдя из тюрьмы, Мещанинов переезжает в Харьков, где становится заведующим госпиталем Земского союза. (Тоже еще вопрос — кого лечил госпиталь. Харьков несколько раз переходил из рук в руки.)
66
Для советского читателя гетман Скоропадский и Симон Петлюра, может, и были «близнецами-братьями», но сейчас-то всем известно, что они представляли совершенно разные политические силы. Нам кажется более логичной вторая из приведенных версий о заключении Мещанинова. Городское самоуправление в Сумах, вероятно, было подчинено или сочувствовало Центральной Раде. В таком случае администрация свергнувшего власть Рады и склонного к диктаторству Скоропадского могла быть действительно недовольна хирургом (как и всеми позывами населения к самоуправлению).
В 1919 году Александр Иванович выигрывает конкурс на замещение должности главврача Холодногорской больницы. На момент этого назначения больнице было всего девять
Еще будучи врачом Елисаветградской больницы, Мещанинов принимал участие в съездах российских хирургов, посещал клиники Москвы, Петербурга и Киева, в советское же время он только увеличил свою активность на поприще организации и участия в различного уровня хирургических форумах. Статьи Александра Ивановича регулярно появлялись в специализированных изданиях. Это были работы по методике лечения гнойных ран, пневмококковому перитониту, воспалительным опухолям брюшной полости, антисептике. Под руководством Мещанинова была проведена большая работа по изучению барбитуратов в качестве внутривенного метода обезболивания, способам борьбы со спонтанной гангреной. Хирург лично обследовал около четырех тысяч больных с такой гангреной и лишь в четырех случаях решил прибегнуть к ампутации. Остальных вылечил иначе. Много сделал Александр Иванович и для развития ранней диагностики рака, практики переливания крови, тканевой терапии и пересадки органов [67] . Всего доктору принадлежит более 80 научных работ. С ним были хорошо знакомы виднейшие советские врачи. Кстати, один из них самым непосредственным образом повлиял на жизнь Александра Ивановича. Мещанинов, надо сказать, был заядлым охотником и рыболовом. И вот однажды (было это в 1927 году) доктор чистил после охоты ружье. Там оказался патрон, и ружье выпалило прямо в глаза охотнику. Левый глаз Мещанинов потерял, правый тоже был в опасности, как и сама жизнь доктора. Немедленно в Харьков прибыл знаменитый окулист Филатов. Он спас коллеге правый глаз, а с ним и возможность работать.
67
Мещанинов поставил ряд уникальных экспериментов по гетеропересадке тестикулярных желез.
В 1935 году Мещанинову было присвоено звание профессора, а через год без защиты диссертации он получил научную степень доктора медицинских наук. Казалось бы, через несколько лет «народный врач» мог спокойно уходить на пенсию с сознанием полностью выполненного перед своими соотечественниками долга. Однако самая яркая страница его биографии была впереди. Началась очередная в жизни хирурга война.
В октябре 1941 года немцы заняли Харьков. Как здесь остался Мещанинов, не совсем понятно. Он к этому моменту руководил военным госпиталем, оперировал каждый день раненых солдат. Вроде бы эвакуация была назначена на последний момент, но холодногорский мост оказался разрушен, и коллектив госпиталя (развернувшегося на базе 9-й больницы) остался в городе. Александр Иванович собрал подчиненных и объявил, что немцев непременно из Харькова выставят, а пока задача врачей исполнять свой долг.
Вскоре на территории больницы появились первые представители «нового порядка». Доктора сумели убедить их, что на территории больницы находятся только гражданские лица. Более того — многие из них больны сыпным тифом, а потому лучше бы здесь никому не появляться. Через некоторое время Мещанинову удалось договориться с немецкой администрацией о том, что его лечебница останется официальной городской гражданской больницей. Начался героический период полулегального положения больницы Мещанинова. Здесь хирург и его коллектив стали тайно лечить попадавших к ним бойцов Красной Армии, в то время как за такие вещи полагался расстрел. (О чем сообщали объявления на всех столбах.) Немцы время от времени появлялись в палатах, спрашивали о том или ином больном. Врачи и сестры прибегали к самым разным ухищрениям, чтобы скрыть военную принадлежность пациентов, например, бинтовали головы наголо остриженным солдатам.
Большие трудности больница испытывала с продовольствием, одеждой, матрацами. В один из дней пожилой главврач надел поверх пальто халат с красным крестом, выкатил тачку и пошел на местный базар. Он просил людей пожертвовать немного еды для больных. Мещанинова в районе очень хорошо знали, многим он помог в мирное время, и теперь они помогали больнице. Такие выходы продолжались каждый базарный день, а потом жители окрестностей стали сами приходить и приносить еду и одежду. Вокруг больницы образовался женский кружок, который возглавила жена хирурга — Наталья Александровна. Они ходили по домам, просили о поддержке, перешивали и чинили старые вещи, готовили. Дочери же Александра Ивановича Елизавета (Вета) и Мария (Мара) работали в больнице, Вета — заведующей лабораторией (по профессии она была биологом), Мара — врачом (ее основная медицинская специальность — травматология). Навсегда вписали свои имена в историю города сотрудники 9-й больницы: Центилович, Радионова, Делевский, Никитинская, Обухов, Воротынцев.