100 знаменитых катастроф

Скляренко Валентина Марковна

Эта последняя переделка дворца и стала причиной его гибели. В восемь часов вечера 17 декабря 1837 года в Зимнем произошел пожар, продолжавшийся в течение трех дней и полностью уничтоживший все здание. От былого великолепия остались только обгорелые стены и своды первого этажа. Расследование причин пожара установило, что виной всему «был отдушник, оставленный не заделанным при последней переделке большой Фельдмаршальской залы». Злополучный отдушник «находился в печной трубе, проведенной между хорами и деревянным сводом залы Петра Великого, расположенной бок о бок с Фельдмаршальской, и прилегал весьма близко к доскам задней перегородки. В день несчастного

происшествия огонь выкинуло из трубы, после чего пламя сообщилось через этот отдушник доскам хоров и свода залы Петра Великого; ему предоставляли в этом месте обильную пищу деревянные перегородки; по ним огонь перешел к стропилам. Эти огромные стропила и подпорки, высушенные в течение 80 лет горячим воздухом под накаливаемой летним жаром железной крышей, воспламенились мгновенно».

Показания начальника дворцового караула, дежурившего в тот вечер в Фельдмаршальском зале Зимнего, несколько отличаются от приведенного официального объяснения причины пожара. Барон Э. Мирбах рассказывал: «Увидев дым, я спросил старого лакея, где горит. Он отвечал: „Даст Бог ничего, дым внизу в лаборатории, где уже два дня, как лопнула труба; засунули мочалку и замазали глиною; да какой это порядок. Бревно возле трубы уже раз загоралось, потушили и опять замазали; замазка отвалилась, бревно все тлело, а теперь уже и горит…“»

Действительно, на первом этаже Зимнего дворца, под Фельдмаршальским и Петровским залами, располагалась аптека, в которой круглосуточно топилась печь. Искры от раскаленной печи через каменный дымоход между стенами попали на внутреннюю деревянную обшивку Петровского зала. Огонь заметили слишком поздно, когда он вырвался через отдушину из полностью выгоревшего пространства между стенами и перекинулся на деревянные смоляные стропила. Сильное пламя мгновенно охватило перекрытия, и дворец запылал.

Вот что писал очевидец этого пожара поэт В. А. Жуковский: «…посреди Петербурга вспыхнул вулкан. Сначала объята была пламенем та сторона дворца, которая обращена к Неве; противоположная сторона представляла темную громаду, над коею пылало и дымилось ночное небо: отсюда можно было следовать за постепенным распространением пожара; можно было видеть, как он, пробираясь по кровле, проникнул в верхний ярус; как в среднем ярусе все еще было темно (только горело несколько ночников, и люди бегали со свечами по комнатам), в то время как над ним все уже пылало и разрушалось…»

В тот вечер Николай I с женой был в театре. Узнав о происшествии, он тотчас приехал в Зимний и направился туда, где уже вовсю бушевало пламя, валил густой дым, а потолки и хоры грозили обрушением. Лично убедившись в том, что отстоять здание не удастся, хозяин дворца приказал выносить на улицу все ценное, а также разобрать переходы, ведущие в Эрмитаж.

В тот момент он еще надеялся отстоять половину императрицы, для чего послал туда батальон Семеновского полка. Но когда императору доложили, что и та часть здания охвачена огнем, он отменил свое приказание. В одном из залов дворца, к которому уже приближалось пламя, солдаты пытались снять вмурованное в стену огромное золоченое зеркало. Оказавшийся поблизости Николай I велел им убегать, но те продолжали возиться с зеркалом. Недолго думая, император швырнул в стену подвернувшийся под руку бинокль и разбил стекло вдребезги. «Видите, ребята, – произнес он историческую фразу, – что ваша жизнь мне дороже зеркала. Прошу сейчас же расходиться».

Очевидец трагедии В. А. Жуковский продолжает: «…вдруг загорелись потолки и начали

падать с громом, пламенем, искрами и вихрем дыма, и наконец потоки огня полились отовсюду, наполнили внутренность здания и бросились в окна. Тогда вся громада дворца представляла огромный костер, с которого пламя то всходило к небу высоким столбом, под тяжкими тучами черного дыма, то волновалось как море, коего волны вскакивали огромными, зубчатыми языками, то вспыхивало снопом бесчисленных ракет, которые сыпали огненный дождь на все окрестные здания. В этом явлении было что-то невыразимое: дворец и в самом разрушении своем как будто неприкосновенно вырезывался со всеми своими окнами, колоннами и статуями неподвижной черной громадой на ярком трепетном пламени. А во внутренности его происходило что-то неестественное: какая-то адская сила там господствовала, какие-то враждебные духи, слетевшие на добычу и над ней разыгравшиеся, бешено мчались повсюду, сталкивались, разлетались, прядали с колонны на колонну, прилипали к люстрам, бегали по кровле, обвивались около статуй, выскакивали в окна и боролись с людьми, которые мелькали черными тенями, пробегая по яркому пламени».

Прибывшие по тревоге преображенцы, павловцы, семеновцы, команда гоф-интендантского ведомства, а также матросы Флотского экипажа продолжали эвакуацию имущества Зимнего дворца, складируя его прямо на снегу у подножия Александрийского столпа. За исключением нескольких крупных предметов (известно, что в пламени пожара погибли башенные часы, созданные знаменитым русским механиком И. Кулибиным), почти все ценные вещи из царских покоев удалось вынести. Кроме того, были спасены многие воинские реликвии: знамена гвардейских полков и портреты героев Отечественной войны из «Военной галереи 1812 года».

Очевидец происшествия позже писал: «Картины первейших мастеров, малахитовые вещи, стенные и столовые часы, бронза и множество других разнородных ценных предметов лежали тут как ни попало на снегу. Часы с музыкою, приведенные в ход своим падением, заиграли вдруг прелестную арию, в ироническую противоположность с окружавшею сценою». Дворцовая площадь, оцепленная плотным кольцом солдат, вся была заставлена мебелью и зеркалами, редкими картинами и скульптурами, светильниками и сундуками с одеждой, посудой, хрусталем, коврами и книгами. Оттуда вынесенные наспех из огня ценности бережно переносили в Адмиралтейство и в Главный штаб.

Чтобы огонь не перекинулся на Эрмитаж, переходы между ним и дворцом были сломаны, а стены, за которыми хранились бесценные художественные сокровища, постоянно обливали водой. По свидетельству современников, «три дня горело это обширное пожарище; пламя не довольствовалось, пока не сокрушило всего без изъятия, пока не остался один величественный и печальный вид гигантского остова». Когда пожар наконец стих, от большей части интерьерного убранства Зимнего дворца, исполненного по проектам выдающихся мастеров XVIII века, не осталось даже воспоминания.

Восстановление главной императорской резиденции было начато со спасения всего, что еще можно было извлечь из обуглившегося здания и использовать в дальнейшем. Уже на следующее утро после пожара четыре военно – рабочие роты приступили к разборке обгоревшего кровельного железа. В дальнейшем на строительных работах было занято огромное количество людей (до 10 тыс. человек круглосуточно), что во многом способствовало успешному и своевременному их окончанию. Уже к марту 1839 года «возрождение из пепла» Зимнего дворца было практически завершено.