1000 и 1 жизнь
Шрифт:
– А на самом деле?
– Дом, куда можно анонимно подбросить новорожденного или ребенка, от которого решили отказаться, — деловито пояснил Альфард.
– Анонимно? — усомнился Сергей.
– Магкамеры засекают всех, — одобрительно ухмыльнулся Альфард, — но пусть простаки верят, что все анонимно. Выбрасывают обычно нежеланных и детей с пороками, ну для наших целителей исправить такое раз плюнуть. А потом они вырастают и становятся преданными слугами Рода и Императора, бойцами, строителями, теми, кем нужно
Сергей мысленно покривился. Вот опять все какое-то двусмысленное. С одной стороны практически закабаление. С другой, спасение жизней, лечение пороков, взращивание и обучение.
– А пока будем туда лететь, можно и письмо Альфреду Гамильтону набросать, потом отшлифуем формулировки, хотя, — Альфард почесал подбородок. — Либо Гамильтон тебе благоволит и приедет, либо нет, и тогда ни одна формулировка не спасет.
– Да? — рассеянно удивился Сергей.
– Да ему таких приглашений десяток за неделю поступает, такие зубры дипломатии и изящных словес старались, не нам чета.
– И что, никто не оскорбился таким отказом?
– Ты еще скажи, вызвал Гамильтона на дуэль! — хохотнул Альфард, утер несуществующую слезу. — Главное на приеме такого не скажи, а то все животики надорвут со смеху! Ты бы еще предложил кровную месть ему объявить!
– Неужели и такого не было?
– Было, — еще раз усмехнулся Альфард. — Альфред Гамильтон многим перешел дорогу, многие мечтают его достать. Находились и Рода, не из священной Полусотни, конечно, кто пытался объявить ему месть, причем словно из ниоткуда, на ровном месте.
Прошлые посланцы Мать-Магии, понял Сергей и спросил жадно:
– И как?
– Альфред Гамильтон все еще ректор Британской Академии Магов, разве ты не знаешь? — удивился Альфард. — А тех, кто пытался отомстить ему, давно уже закопали в землю и забыли. Или ты думаешь, что звание Великого Мага он получил за красивые глаза?
– То есть он всех убил? — уточнил Сергей.
– Размазал в кровавую кашу, а Император одобрил его действия отдельным указом. Дважды. На третий раз пока что дураков не нашлось. Ну что, вперед, к будущим сироткам?
Сергей только вздохнул и кивнул, поднимаясь.
Глава 31
Фарнем встретил их солнцем и теплом, а также поданным прямо к станции телепортации маголетом. Разумеется, и дома стоять в очереди к кабинке Альфарду с Гарольдом не пришлось. Во-первых, система работала быстро, четко и слаженно, так что очередей не наблюдалось, а во-вторых, для магов стояли отдельные кабинки.
– Это было обязательно? — спросил Сергей, оглядываясь. — Дядя, ты же сам говорил про Лагранжей и войну.
С ними, как всегда, отправился Барри, молчаливый и увешанный оружием, но он так умело оставался незаметным всегда и везде, что Сергей воспринимал его как данность.
–
Сергей припомнил аналогии про овечек и коров — ведь о них хозяева тоже заботились, обеспечивали сытую жизнь в тепле и уюте, прежде чем пустить под нож.
– В то же время, — продолжал разглагольствовать Альфард, — быстрое перемещение телепортом не даст Лагранжам отреагировать, даже если они замыслили что-то нехорошое. И покажет, что ты ничуть не испуган, да и просто тебя покажет всем. Пресса уже предупреждена, все несутся сюда, а местная полиция и силы клана наблюдают за окрестностями.
А заранее занять позицию никто не мог, мысленно продолжил Сергей, так как не знал, куда они отправятся. Краем глаза он уловил движение, затем дернулся рефлекторно. Камень ударил в маголет и отскочил.
– Дикие совсем обнаглели, — недовольно покачал головой Альфард. — Надо будет провести общую облаву, отловить их, заодно провести учения боевого крыла. А преступников потом пустить под нод, увеличить число слуг и провести пару общих ритуалов на весь Род и клан.
Сергей молчал угрюмо, глядя в окно, потом произнес.
– Раз мы так заботимся обо всех, откуда эти самые «дикие» и что это вообще такое?
Память Парри содержала в себе информацию, что дикие — это преступники, выступающие против государства и магов. Из зависти и глупости желающие сделать всех нищими, все разрушить, переломать и радостно ухая, как обезьяны, скакать на обломках Империи. В сущности, это можно было считать официальной точкой зрения простаков, насаждаемой государством и кланами — Парри в этом вопросе был образцовым учеником.
Но у магов, наверняка, был свой взгляд на эти вещи.
– От сытости нашей и доброты, — проворчал Альфард. — Всегда находятся те, кому не нравится общество и государство, и система — просто так не нравится, по природе своей. Но в другое время желающих выступить против просто повесили бы или сгноили в тюрьмах, а мы, как видишь, даже не трогаем особо, пока они не начинают наглеть сверх меры. И простаки живут в такой сытости и благах, что даже крошек с их столов хватает диким, чтобы выживать. Сами они не могут устроиться на работу, не могут пользоваться магическими благами, вот и гадят по мелочи, мол у них нет, так пусть и у остальных не будет! Прижать их, конечно, можно, но тогда придется закручивать гайки и делать хуже добропорядочным горожанам, которые ни в чем не виноваты.