11/22/63
Шрифт:
Чистой воды манна небесная — но я ничем не выдал своих чувств.
— Вы чертовски уверены, что я могу исчезнуть.
— Это точно.
— И вы не бросались словами, говоря, что я не исчезну на дне реки Тринити, во исполнение приказа директора?
— Ничего такого не будет. — Он улыбнулся. Хотел меня ободрить, но заставил вспомнить давнюю фразу из моих подростковых времен: Не волнуйся, ты не забеременеешь. Я переболел свинкой в четырнадцать лет.
— Потому что я оставил страховку, агент Хости.
Одно веко дернулось. Других признаков, что идея
— Мы думаем, что вы можете исчезнуть, потому что мы уверены… Давайте сделаем следующее. Вы сможете позвонить своему человеку, как только уедете из Далласа.
— Никакой пресс-конференции?
— Только этого нам и не хватает.
Он снова открыл портфель. Достал блокнот с линованными страницами. Передал мне вместе с ручкой из нагрудного кармана.
— Напишите мне письмо, Амберсон. Мы с Фритцем найдем его завтра утром, когда придем за вами, но озаглавить вы его можете «Всем, кого это касается». Напишите красиво. Напишите искренне. Вы это умеете, верно?
— Конечно, — кивнул я. — На ходу сочиненные небылицы — мой конек.
Он невесело улыбнулся и взял бутылку шампанского.
— Может, я попробую эту шипучку, пока вы сочиняете. Но вам не налью. У вас впереди тяжелая ночь. До сна идти немало миль [164] и все такое.
10
Я писал, тщательно подбирая слова, но много времени это не заняло. Я полагал, что в таких случаях (хотя едва ли во всей мировой истории был хоть один такой случай) краткость шла только на пользу. И я постоянно помнил о предложенной Хости идее — «Скромный герой». Оставалось только порадоваться, что удалось поспать несколько часов. Конечно, мне снились кошмары, но свежести определенно прибавилось.
164
Аллюзия на строку из стихотворения американского поэта Роберта Фроста «Остановка снежным вечером у леса».
Когда я закончил, Хости уговаривал третий стакан шампанского. Он уже выложил часть содержимого портфеля на кофейный столик. Я протянул ему блокнот, и он начал читать. Громыхнул гром, молния на мгновение осветила ночное небо, но я полагал, что гроза еще далеко.
Пока он читал, я присмотрелся к тому, что лежало на столике. Мой «Таймекс», единственная вещь, которую мне не вернули при отъезде из полицейского управления. Очки в роговой оправе. Надев их, я убедился, что стекла без диоптрий. Ключ с полым цилиндром вместо бородки. Конверт, похоже, с тысячей долларов старыми десятками и двадцатками. Сеточка для волос. Белая униформа из двух частей — брюки и туника. Хлопчатобумажная ткань выглядела такой же тонкой, как, по утверждению Хости, история моего прошлого.
— Хорошее письмо. — Хости опустил блокнот. — Та самая степень печали, которую демонстрировал Ричард Кимболл в «Беглеце». Смотрели?
Я видел фильм с Томми Ли Джонсом, но едва ли имело смысл говорить об этом.
— Нет.
— Вы будете беглецом, это верно, но только от прессы и американской публики, которая хочет знать
— Я пытался. Если бы не промахнулся, она бы не погибла.
— На этот счет я бы не особенно себя винил. Помещение там большое, а точность револьвера тридцать восьмого калибра с расстоянием резко падает.
Это правда. Стрелять надо менее чем с пятнадцати ярдов. Так мне говорили, и не раз. Но я этого не сказал. Я полагал, что мое короткое знакомство со специальным агентом Джеймсом Хости почти закончено. И мне хотелось побыстрее поставить точку.
— За вами ничего нет. Все, что вам нужно, так это найти место, где ваши люди смогут забрать вас и переправить в землю призраков.
В моем случае под землей призраков подразумевалось будущее, отстоящее на сорок восемь лет. Туда вела «кроличья нора». При условии, что она находилась на прежнем месте.
— Уверен, что все будет хорошо.
— Да уж, вам лучше быть в этом уверенным. Если вы попытаетесь ударить нас, мы ударим с удвоенной силой. Мистер Гувер… скажем так, директор не из тех, кто прощает.
— Скажите мне, как выбраться из отеля.
— Вы наденете эту одежду рабочего кухни, сеточку для волос, очки. Этот ключ от служебного лифта. Он доставит вас на первый этаж. Вы пройдете через кухню и выйдете через дверь черного хода. Пока все ясно?
— Да.
— Вас будет ждать автомобиль Бюро. Сядете на заднее сиденье. С водителем не разговаривайте. Это не лимузин. Вас доставят на автовокзал. Водитель предложит вам три билета. До Тампы на двадцать три сорок, до Литл-Рока на двадцать три пятьдесят и до Альбукерке на ноль часов двадцать минут. Я не хочу знать, какой автобус вы выберете. А вы должны знать, что на этом наше сотрудничество заканчивается. Потом не попадаться никому на глаза — ваша забота. И разумеется, тех, на кого вы работаете.
— Разумеется.
Зазвонил телефон.
— Если это какой-то хитрожопый репортер, который нашел способ дозвониться до вас, пошлите его подальше, — бросил Хости. — А если скажете хоть слово о том, что я здесь, я перережу вам глотку.
Я подумал, что он шутит, но полной уверенности не было. Взял трубку.
— Я не знаю, кто вы, но я очень устал, а потому…
Женский голос с придыханием ответил, что не задержит меня надолго. Глядя на Хости, я беззвучно произнес: «Джеки Кеннеди». Он кивнул и плеснул в стакан моего шампанского. Я отвернулся, словно мог помешать Хости подслушивать наш разговор, стоя к нему спиной.
— Миссис Кеннеди, вы могли бы и не звонить, но говорить с вами для меня большая честь.
— Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали. Я знаю, мой муж уже поблагодарил вас от нас обоих, но… мистер Амберсон… — Первая леди заплакала. — Я хочу поблагодарить вас от наших детей, которые могут сегодня пожелать спокойной ночи матери и по телефону — отцу.
Каролин и Джон-Джон. До этого момента я о них и не думал.
— Миссис Кеннеди, я вам очень признателен.
— Как я понимаю, вы собирались жениться на молодой женщине, которая погибла.