11 сентября и другие рассказы
Шрифт:
— Дорого.
— Значит, он не признал в вас иностранца?
— Нет.
— И вы расстроились?
— Не очень. Наверно, я был к этому готов. Судя по всему, есть какая-то ущербность в бывших советских подданных моего возраста.
— В чём она выражается?
— Вы слишком молоды, вам трудно представить, что брелки и целлофановые пакетики были дефицитом и для того, чтобы их получить люди пускались на разные авантюры. Те, кому это удавалось, считали себя людьми высшей категории.
— Вам,
— Зато иногда от меня зависело, кому эти дефицитные товары попадали. Я тогда подрабатывал переводчиком на выставках и очень быстро научился распознавать попрошаек. Они обычно напускали на себя важный вид, подходили к экспозиции и говорили, что работают на заводе, который готов купить хорошее иностранное оборудование. Они рассчитывали, что заинтересованные представители фирмы подарят им сувениры, но для меня все их действия были шиты белыми нитками и когда они с видом знатоков спрашивали:
— Как работает эта машина? — я отвечал:
— Обычным путём.
— Ну и? — спросила Лена.
— На этом диалог обычно заканчивался. Так вот продавец матрёшек напомнил мне работу на выставке. Он моментально меня вычислил.
— Не расстраивайтесь, Илюша, ведь во всём есть свои плюсы. Кстати, вы долго не были в столице, скажите, что по-вашему здесь изменилось?
Илья пожал плечами.
— Нет, действительно, что? — она в упор посмотрела на него и было что-то зовущее в её взгляде…
— Молодёжь изменилась, — ответил он, потянувшись к бокалу и отводя глаза, — я, наверно уже отвык от столичной жизни, но в скандинавско-немецком городе Сент Поле молодёжь так себя не ведёт.
— Как так?
— Расковано до безобразия. Целуются прямо в метро. И как! Взасос и со страстью.
— А вы это делали по-другому?
— По крайней мере, я выбирал уединенные скамейки в безлюдных частях парка, а эти ничего не стесняются. Я сегодня в метро случайно толкнул одну парочку, а они на меня даже внимания не обратили. Обидно.
— А вы бы толкнули их ещё раз.
— Я и толкнул.
— Ну?
— С тем же успехом.
— Нужно было толкать так, чтобы они почувствовали.
— Нельзя. Мне советовали избегать конфликтов. У вас есть закон, по которому человека без предъявления обвинений могут держать в КПЗ целую неделю, а я совсем не хочу провести свой отпуск в каталажке.
— Кто же вас так настращал?
— Специалист по преступному миру.
— Он прошёл практический курс в тюрьме? — улыбнулась Лена.
— Нет, он работал судьёй и поэтому хорошо знает законы. Очень эрудированный товарищ, свободно говорит на блатном жаргоне и прекрасно разбирается в тюремной иерархии. Его даже приглашали преподавать криминалистику. Он мне, кстати, сказал, что в Москве народ весьма изменился с советских времён и если
Лена не отводила глаз и Илья почувствовал, как в нём поднимается горячая волна, но тут же одёрнул себя. Он уже не так молод для мимолётных романов.
Он отвёл глаза и, увидев пустую бутылку, спросил:
— Ещё шампанского?
— Нет.
— Тогда выбирайте десерт.
— Не хочу.
— Почему?
— Потому что на десерт мы поедем ко мне.
После очередной порции десерта, Илья хотел закинуть руки за голову, лечь на спину и предаться философским размышлениям, но что-то ему мешало.
— Что ты делаешь, отпусти, — сказала Лена, открывая глаза.
Оказалось, что золотые цепочки, которые каждый из них носил на шее, переплелись. Её крестик зацепился за его шестиконечную звезду и это неожиданно связало их. Илья аккуратно распутал узел и спросил:
— Ты верующая?
— Мама подарила мне крестик перед смертью и с тех пор я стараюсь с ним не расставаться, если это считать признаком веры, то я верующая, а ты?
— Мне сделали обрезание на седьмой день от роду, если это считать признаком веры…
— Ой-ой-ой, — воскликнула Лена, посмотрев на часы и не давая ему закончить фразу, — мы опаздываем. Сестра должна привезти мне сына через двадцать минут. Одевайся.
— Ещё есть время, — возразил Илья.
— Нет, я не хочу, чтобы ты встречался с Максимкой. Ему только 10 лет и в каждом мужчине он видит своего папу.
Илья побледнел.
— Ты что?
— Моего сына тоже зовут Максим.
До метро они шли молча, сплетение цепочек и совпадение имён одинаково сильно подействовало на обоих. Когда они спустились по эскалатору и прошли к поездам, Илья обнял Лену и накрыл её губы своими. Она ответила на поцелуй и по его телу опять прошла горячая волна.
— Я приеду к тебе, — прошептал он ей на ухо.
В этот момент их толкнул какой-то мужчина, бежавший на поезд, но они не обратили на это внимания.
— Иди, — ответила она, с трудом высвобождаясь из его объятий, — теперь ты понимаешь, почему люди ничего не замечают, когда целуются.
Предложение
Лена вышла из дома, села около двери и стала делать песочную горку. Илья ещё спал. Для него это был первый полноценный отдых за два дня. Сначала он двенадцать часов летел через Океан, потом вёл машину, а затем до поздней ночи не отпускал её из своих объятий. Когда они уже засыпали, она сказала: