1115 вопросов священнику

Иероманах Иов

Началом страсти является греховный помысел. Это как бы семя, из которого страсть произрастает. Поэтому борьба с худыми (нечистыми, вредными) помыслами составляет один из самых существенных разделов святоотеческой аскетики. «Человеку надобно все усилие свое обращать на помыслы, и что служит пищею лукавым помыслам, то отсекать, а устремляться мыслию к Богу, и хотения помыслов не исполнять, но кружащиеся помыслы собирать отовсюду воедино, различая естественные помыслы от лукавых. Душа под грехом уподобляется как бы большому лесу на горе, или тростнику в реке, или какой-нибудь чаще терний и деревьев; посему, намеревающиеся проходить сим местом должны протягивать вперед руки и с усилием и трудом раздвигать пред собою ветви. Так и душу окружает целый лес помыслов, внушаемых сопротивной силою; почему, потребны великая рачительность и внимательность ума, чтобы человеку отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивной силою» (Преп. Макарий Великий. Духовные беседы. 6:1). Противление лукавым помыслом составляет средоточие духовного подвига. Ход постепенного развития в человеке страсти определяется степенью успешности борьбы с греховным помыслом как семенем ядовитого растения, которое может со временем заглушить ростки любой добродетели.

Святые отцы-аскеты говорят о стадиях постепенного образования страсти. Первый импульс, который может стать началом

этого процесса, они называют прилогомили приражением(слав. приразитися— столкнуться с кем-либо). Это греховные впечатления или представления, которые возникают в сознании помимо воли человека и без всякого его свободного участия. Если душа здорова, то прилогумрет сам собой, ибо не сможет пустить внутри человека никакого корня. Потому прилогине считаются грехом и не вменяются в вину человеку. В душе порочного человека прилогнайдет благоприятную почву. На прилог, вторгшийся в сознание, человек отвечает или отвращением, или сочувствием. Все зависит от нравственного устроения души. Если прилогвстретил сначала интерес к себе, а потом сочувствие, то он превратится в помысел. Это собственно первая стадия страсти. Прилогначалом страсти еще не является. Помыселявляется пробным камнем для воли. Она либо отвергнет его, либо примет. Последнее означает, что помысел родился не случайно. Он не является для души чем-то чужеродным. Вслед за этим к помыслуприковывается внимание, благодаря чему происходит его дальнейший рост. Помыселпринимает характер мечтательного образа, который вызывает чувство предвкушения будущего удовольствия.Это — вторая стадия постепенного развития страсти. Духовные писатели называют это сочетанием.Они употребляют выражение собеседование с помыслом.Постепенно помыселвсецело овладевает сознанием человека. Внимание оказывается сосредоточенным исключительно на нем. Постепенно образ будущего удовольствиястановится все более ярким, а влечение к нему — сильным. Человек, осознавший опасные последствия происходящего, должен активно удалить из сознания картину будущего греха, твердой и решительной волей освободить сознание от него и напряжением воли вызвать какой-нибудь благой помысел. Если это не происходит, то наступает третья стадия, когда сама воля увлекается греховным помыслом. В аскетической литературе это называется склонением к помыслу. В результате появляется уже решимость на деле осуществить то, о чем говорит помысел. Равновесие духовной жизни нарушается. Душа всецело стремится привести помыселв исполнение. Возникшая решимость осуществить помыселозначает, что грех в намерении уже совершен. Остается только практическое удовлетворение созревшего греховного желания. Поэтому Спаситель наш говорит: Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем(Мф.5:27–28).

На третьей стадии развития страсти у верующего человека, в отличие от неверующего, всецело живущего по стихиям этого мира, иногда происходит внутренняя борьба между желанием удовлетворить пагубное желание и совестью, пытающейся противиться греховному падению. Это борение имеет место только тогда, когда греховная склонность еще не стала дурным навыком, не проникла глубоко в природу души.

Если же страсть образовалась и стала свойством нравственного характера человека, то страстное влечение начинает господствовать над волей, насильственно увлекая душу к исполнению греховного желания. Эта четвертая стадия у святых отцов называется пленением.

На всех стадиях рождения и созревания страсти самым активным образом участвуют демоны. Чаще всего именно они всевают в сознание прилоги. Когда образовался помысел, они всячески стараются представить ядовитую приманку греха как можно более яркой и привлекательной, а самое главное — скрыть опасность. Св. праведный Иоанн Кронштадтский пишет: «С пресыщением и пьянством враг бесплотный входит в сердце человека — это каждый внимательный может ощутить. Вот причина, почему с возрастающим пьянством усиливается так страшно наклонность к пьянству (оттого что возрастает сила врага над человеком), отчего заметна у пьяниц такая сила, влекущая их невольно к удовлетворению страсти или внутреннего стремления к вину, — у этих несчастных враг в сердце. Чем же изгнать беса пьянства? Молитвой и постом» (Моя жизнь во Христе, М,2002, с. 191). Слова молитвой и постомвзяты из святого Евангелия ( Мф. 17:21). В них кратко указаны самые главные орудия защиты против бесовской напасти. Прежде всего, необходимо усиленное взывание к Богу о помощи (молитва), без чего мы не в состоянии одолеть опытнейшего и коварнейшего врага. Пост же в широком смысле означает воздержанную жизнь, когда человек духовно свободен и не прилепляется к миру (пище, чувственным удовольствиям, славе и проч.). Именно через эту прилепленность человека ко всему мирскому бесовские силы пленяют его. Он попадает в незримую, но реальную и трудно расторжимую зависимость от скрытых губителей. Одна из причин их успеха заключается в том, что человек прибывает в слепоте и не понимает, что происходит. Он находится в благодушном состоянии, сводя все к привычке, которую он (как ему наивно кажется) однажды усилием воли преодолеет. Когда возникают первые жизненные неприятности (ссоры в семье, дисциплинарные меры на работе, симптомы опасной болезни), он делает первые слабые попытки сойти с опасной тропинки. Но безуспешно. Причина одна: демоны умело скрывают от него ту пропасть, которая его ожидает. Прием их достаточно примитивен. Они усыпляют его, внушают, что ничего бедственного не происходит. Хотя история человечества полна бесчисленных примеров разрушенных жизней, пьющий человек охотно принимает их внушения, потому что хочет этого. Чем больше проходит времени, тем легче бесовским силам совершать свое разрушительное дело. Враг окончательно овладевает человеком и губит его только тогда, когда приводит его к мысли, что положение безнадежно и что выхода нет. Но это

не больше, как бесовская ложь: пока человек жив, в нем остается воля, хотя и слабая, плененная, искаженная греховной страстью. И если человек, увидев себя на краю бездны, несмотря на всю свою немощь, искренне будет взывать к Богу о помощи, Господь ее подаст: невозможное человекам возможно Богу( Лк. 18:27).

Бесы губят людей не только через плотские страсти (блуд, наркомания, пьянство, курение и др.), но так и с помощью душевных (гордость, тщеславие, сребролюбие и проч.). Святые отцы говорят даже об особой специализации падших духов: бес блуда, бес тщеславия, бес чревоугодия, бес пьянства и т. д. Преп. Иоанн Лествичник указывает на особую сосредоточенность некоторых демонов: «Есть бес, который, как только мы возлегли на одр, приходит к нам, и стреляет в нас лукавыми и нечистыми помыслами, чтобы мы, поленившись вооружиться против них молитвою, и уснувши со скверными помыслами, объяты были потом и скверными сновидениями.

Есть между злыми духами бес, называемый предваритель, который тотчас по пробуждении является искушать нас, и оскверняет первые наши мысли. Посвящай начатки дня твоего Господу; ибо кому прежде отдашь их, того они и будут. Один искуснейший делатель сказал мне сие достойное внимания слово: «По началу утра, — говорит он, — предузнаю я все течение дня моего» (Лествица. 26:103–104).

Созревшая и укоренившаяся страсть является невидимым идолом, поставленным внутри человека. Ему он служит и покланяется. Поэтому св. апостол Павел называет жизнь по страстям идолослужением: ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога( Еф. 5:5). Нельзя возлюбить Бога, пока человеком владеет страсть.

Духовные писатели-аскеты выделяют восемь главных страстей, которые называют смертными, потому что они разрушительно действуют на весь строй духовной жизни и могут привести в вечной смерти, лишив человека спасения: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Некоторые, говорят о семи смертных грехах, объединяя уныниеи печаль. Самая опасная страсть — гордость, которая может привести человека даже к открытому богоборчеству. Полнокровным в духовном отношении христианином может стать только тот, кто избавился от матери всех страстей — себялюбия. Эгоизм абсолютно не совместим с духом христианства.

Любая страсть является духовной болезнью. Большинство людей имеют в себе страсти. Многие из них посвящают жизнь удовлетворению этих страстей и не задумываются над тем, что готовят себя для ада. Поэтому святые отцы пишут о необходимости самой решительной борьбы со страстями. Путь к освобождению от тирании той или иной страсти только один — искреннее покаяние и решимость исправиться. Чем раньше, тем лучше. Чем дольше человек ведет греховную жизнь, тем больше травмируется душа. В святоотеческой литературе проводится мысль, что страсть является, прежде всего, болезнью воли, хотя и другие свойства и способности человека при этом извращаются. Для исцеления от этого нужен подвиг, а не повторение на исповеди из месяца в месяц, из года в год одних и тех же грехов. Если это происходит, то значит, что в глубине души человек сроднился со страстью, и только на поверхности сознания имитирует борьбу с ней. «О, как сладостны поводы к страстям! Человек может иногда отсечь страсти; вдали от них наслаждается тишиною, веселится, когда прекращаются они: но не может сделать, чтобы не было у него причин к страстям. Поэтому искушаемся и нехотя, и печалимся, когда мы в страстях, но любим, чтобы оставались в нас поводы к ним. Грехов себе не желаем, но приводящие нас к ним причины принимаем с удовольствием» (Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 71). Тот же великий наставник духовной жизни в другом слове говорит: «Когда из любви к Богу желаешь совершить какое дело, пределом желания сего поставь смерть; и таким образом на самом деле сподобишься взойти на степень мученичества в борьбе с каждою страстию и не понесешь никакого вреда от того, что встретится с тобою внутри оного предела, если претерпишь до конца и не расслабеешь» (Слово 38). И когда человек ради спасения готов подвизаться даже до смерти, тогда приходит от Господа всесильная помощь и исцеляет.

Почему люди в храме покланяются иконам?

священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря

Приведенное место из книги «Исход» относится к историческому Израилю — народу, который более 400-х лет жил в Египте среди язычников и был заражен идолопоклонством. Религиозную нестойкость евреи проявляли на протяжении всей его истории вплоть до вавилонского плена, несмотря на все запреты и наказания. Сколько было нечестивых царей (особенно в 10-коленном Северном царстве), которые вводили в стране культы, заимствованные у ассирийцев, халдеев, финикийцев. Постепенно евреи начали понимать Исх.20:4–5 предельно широко и стали бояться делать любые изображения, даже если это не носило никакого религиозного характера. Поэтому у Израиля на протяжении всей библейской истории не существовало никакого изобразительного искусства.

Текст и контекст процитированного в письме места ясно показывает, что запрет делать изображения носил не абсолютный характер, а самым определенным образом был направлен против опасности заразиться идолопоклонством языческих народов, с которыми евреи были в постоянном общении. Такой же религиозно-педагогический характер имело деление на чистых и нечистых животных. Ясно, что Бог всех сотворил чистыми. Установленное законом Моисея деление символизировало выделенность религиозно-чистого Израиля из среды духовно-нечистых, пребывающих в идольском нечестии, язычников. Закон также запрещал смешивать разные породы скота, засеивать поле различными видами семян, делать ткань из разных ниток (например, шерстяных и льняных). Все это было направлено против опасности смешения с идолопоклонниками. Легко показать, что предписание не делать «никакого изображения» не носило абсолютного характера, а имело конкретную цель. Разве не было в скинии, а позже в Иерусалимском храме на крышке ковчега завета изображения двух херувимов: «И сделал двух херувимов из золота: чеканной работы сделал их на обоих концах крышки, одного херувима с одного конца, а другого херувима с другого конца: выдавшимися из крышки сделал херувимов с обоих концов ее» (Исх.37:7–8). Сам Господь повелел Моисею сделать в пустыне медное изображение: «И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив» ( Числ. 21:9). Господь Спаситель указывает на медного змея как на Свое символическое предъизображение: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, 15 дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:14–15).