112
Шрифт:
Рядом с домом в дыму метались и что-то кричали невнятные фигуры, видимо, жильцов злополучного дома. Завидев пожарный КАМАЗ, они бросились к нему издалека. Макс едва успел открыть дверь машины.
– Господи, там люди! – схватила его за штанину женщина. – Помогите им ради всего святого! Все спали, может, кто-то еще не успел проснуться…
Выскочив на ходу, двое пожарных уже бежали к задымленному подъезду на второй этаж. Макс, заметив в открытом окне мечущуюся фигуру, полетел по выдвижной лестнице на третий. Это была пожилая женщина, которая после отчаянных колебаний – что лучше? сгореть или выпрыгнуть? – решилась на второе. Она уже взбиралась на подоконник, когда к ней подбежал по лестнице Макс.
– Успокойтесь, я помогу Вам! – протянул он ей
– Не мешай мне, сынок! Я все равно не смогу спуститься…
У Макса не было времени на уговоры – в доме могли быть люди и кроме неё. Подхватив женщину на руки, он быстро съехал по лестнице вниз. Бабка не успела толком начать охать, как уже стояла на земле, а Макс с напарником забирался в соседнюю квартиру. Окно здесь было закрыто. Макс выбил стекло, и из окна дохнул жар и повалил густой дым. Забравшись в квартиру, Макс ничего не мог разглядеть. В доме стоял ужасный гул, будто старый дом стонал, как старик, раздавался треск, хлопки, что-то падало. Надев маску и пройдя по стенам в соседнюю комнату, Макс нащупал на кровати ногу человека. Тот преспокойно спал. Алкоголь хорошо убаюкивает. Макс взвалил на себя тяжеленного алконавта, и еще не поджившая рука сразу дала о себе знать. Спящий неожиданно стал сопротивляться и, размахивая руками, кричать что-то невнятное. Макс с трудом дотащил его до спасительной лестницы и спустил вниз. Здесь уже стояла семья, которую вывели сослуживцы Макса. Испуганные и растерянные дети в накинутых поверх пижам куртках снимали с лиц мокрые тряпки, бережно держа в руках какие-то коробки. Из дома выводили всё новых людей, и хаос усиливался. «Пустите! – истошно билась в истерике какая-то женщина, которую сжимал в железной охапке товарищ Макса. – У меня там дети! Я вышла только посмотреть, что случилось, а вы меня сгребли!» – она отчаянно пиналась, но никак не могла вырваться из крепких объятий назад, в огонь.
Едва Макс коснулся земли, как на его спасенного алконавта с кулаками набросились соседи:
– Скотина! Спалил-таки дом! Сколько раз тебе говорили: не кури, скотина, в кровати!
Женщины били его тем, что попалось по руку, задевая заодно и ни в чем не повинного Макса. Спасать ничего не соображающего поджигателя от неминуемой расправы прибежал водитель бригады и, переложив на него эту непростую обязанность, Макс вновь взялся за лестницу.
– В какой квартире дети? – спросил Макс у стоящих рядом.
– В двенадцатой…– растерянно ответили ему, будто он всю жизнь жил в этом доме и знал расположение квартир.
«Это тоже третий этаж», – прикинул Максим и хотел подняться, но какая-то женщина повисла у него на руке:
– Спасите моего Эдика! Обязательно спасите! Это пёсик.
Аккуратно стряхнув женщину с руки, Максим уже вновь летел вверх по лестнице в очередное окно. Зайдя в третью квартиру, он услышал ожесточенный лай. «Это Эдик», – машинально подумал он. Казалось, воздуха здесь не было совсем и, надев противогаз, он вошел в глубь квартиры. Из темноты и дыма на него выскочила злобная маленькая собачонка. Макс попытался схватить ее, но та уворачивалась и норовила цапнуть его за руку. Наконец, Макс схватил ее за шкирку и понес к выходу. Мерзкая шавка грызла руки и исходилась лаем. Поборов желание швырнуть ее обратно в огонь, Макс благополучно доставил животное в руки хозяйке. Та схватила его и направилась к своей машине.
– Хоть бы спасибо сказала! – не удержались наблюдавшие всю картину соседи. – Человек ради твоей собаки жизнью рисковал!
Женщина фыркнула в ответ:
– За что ему спасибо говорить? Это его работа! Ему деньги за что платят? Никто же не говорит спасибо дворнику за подметенный двор!
– Да ты бы тогда так и сказала сразу: иди и сдохни за мою шавку – тебе же деньги платят, чтоб ты сдох!
Макс уже не слышал начавшейся перепалки. Все на нервах, и эта женщина – не первая и не последняя в его практике, кто не чувствует благодарности. Его больше занимало другое.
Поплутав по этажу и отыскав, наконец, квартиру номер 12, он с облегчением увидел, что металлическая дверь
Никто больше не хватал Макса за одежду и не просил кого-то спасать, но он всё же должен был проверить, не остался ли в доме кто-то еще. Если бы это было так, то времени на спасение у него осталось совсем мало – деревянные дома сгорают быстро, как спички. Покинуть эту догорающую рухлядь нужно до того момента, как прогоревший пол верхних этажей рухнет на нижние.
Обойдя злополучный третий этаж, Макс обнаружил еще одну квартиру, на этот раз с запертой дверью. К счастью, дверь была старая, и он легко вышиб ее плечом. В квартире было тихо. Никто не звал на помощь. Макс достал фонарик. Плутая в дыму, обошел кухню, зашел в комнату. Никого. Он уже развернулся, чтобы выйти из квартиры, как вдруг луч фонарика скользнул по человеческому лицу. Макс вздрогнул от неожиданности и посмотрел внимательнее: в углу, накинув на плечи кофточку, сидела на диванчике худенькая девушка, спокойно и молча глядя на Макса. Было в этом что-то странное и нетипичное, и Максу стало не по себе. Сначала он решил, что она может быть без сознания от удушья, но подойдя, убедился, что она следит за ним взглядом.
– Что с тобой? – спросил Макс, сняв маску. Девушка молчала. Тогда, надев на нее свою маску, Макс подхватил ее на руки и поспешил к выходу. Увидев, что он несет ее к разбитому окну, она содрогнулась болезненным выражением лица и инстинктивно уткнулась в его плечо. Миг – и они на земле. «Что с ней? Просто шок или какая-то травма?» – никак не мог понять Макс. Он осмотрелся: скорой не было – то ли не вызвали, то ли еще не успела приехать.
– Как тебя зовут? – спросил он и посадил девушку на скамейку. Она молчала.
– Тебе страшно? – молчание.
– Где тебе больно? – молчание.
– Да скажи хоть что-нибудь! – не вытерпел Макс и затряс ее за плечи. – Хоть слово скажи!
– Оставьте её! – заметил, наконец, кто-то из жильцов. – Вы скорее душу из нее вытряхнете, чем слово… Она ничего вам не скажет. Она глухонемая.
Макс выпустил её. Девушка болезненно поправила наброшенную кофту и съежившись на морозе, отвернулась. Макс оставил ее в покое и ушел помогать сослуживцам. Настроение почему-то испортилось.
Пожар довольно быстро залили. Зеваки покидали трибуны, постепенно становилось тихо, как и должно быть порядочной ночью.
– Что у тебя в коробке? – не удержался водитель пожарной машины, пока бригада убирала оборудование, от вопроса к детям-погорельцам.
Те молча приподняли крышки своих горячо обнимаемых коробок. Оттуда выглядывали морская свинка и кроличьи уши.
– Самое ценное вынесли! – крякнул водитель. – Молодцы, что не забыли!
Давно приехала и уехала ненужная скорая, забравшая разве что для просветления одного алконавта, которому женщины всё же смогли разбить лицо; погорельцы постепенно расходились ночевать кто к родным, кто в соседние дома к добрым людям. А тщедушная фигурка так и осталась сидеть одна на морозе. Макс смотрел на нее сквозь стекло отъезжающей машины, и что-то сжалось внутри. «Ей некуда идти…» – понял он, непроизвольно нащупывая в кармане ключ от своей пустой квартиры.