12:20
Шрифт:
А я тоже уезжаю из Михайловки навсегда, скорее всего, мы переедем этим летом в Москву насовсем, поэтому в Михайловку я больше не вернусь. Так грустно. Но и от мысли, что я могу остаться в этом городе, тоже плохо. Я уже свыклась с мыслью, что перееду, и даже радовалась в душе, что не увижу здешних завистников и сплетниц. Жалко только по друг бросать, я же им ничего не сказала.
И очень жаль наше Общество добрых дел. Не знаю, смогут ли ребята и девчата без меня не распасться. Они – единственные люди, кого я предупредила, что переезжаю в Москву. Но я по-прежнему готова участвовать в наших начинаниях – но теперь уже в режиме «удаленного доступа», оттуда. Не совсем понимаю, как это можно будет
Я, правда, сходила в нашу местную газету и поместила в последнем объявлении новый телефонный номер Общества. Симку вместе с мобильным я оставила Олесе. Теперь она принимает мою эстафету по Обществу добрых дел, и надеюсь, что справится. Еще Валера, мой двоюродный брат, обещал, что будет передавать мне все письма, которые будут приходить на наш домашний адрес. Его отец взялся присматривать за нашим коттеджем: папа пока не хочет его продавать.
В общем, мы с ребятами приняли решение, что мой переезд сыграет положительную роль в развитии нашего дела: даже хорошо, что я уезжаю. Потому что мы, так сказать, расширяем сеть: центральный офис переезжает в Москву, а в Михайловке будет работать филиал. Осталось только организовать работу Общества в Москве. Но понятно, что это произойдет не сразу…
15 июля
Мой первый дневник подходит к концу, осталось несколько листочков. Теперь я заведу новую тетрадку, зеленую. А эту ни за что не выброшу и не сожгу, как делают многие другие. Глупо писать дневник столько лет, чтобы потом уничтожить!
Москва, встречай меня!
22 июля
Сейчас я в Москве. Масса впечатлений! За короткое время я побывала в Красноярске, Самаре и Москве! Вот это лето! И, кажется, это не последний мой маршрут: нас с братом хотят отправить в Белгород к маминым родственникам на оставшуюся часть лета. Родители не решились нас оставить в Москве одних на попечение папиных родственников – есть какие-то сложности. Тем более квартиры у нас пока нет, будем ли мы снимать жилье или покупать, папа еще не решил. Мне кажется, наш неожиданный (хотя и неоднократно обсуждавшийся) отъезд из Михайловки вовсе не случаен… Но пока я не хочу об этом говорить, тем более – писать…
По пути сюда, в Москву, мы с папой заехали к моей бабушке в Отрадное. Она вроде бы ко мне подобрела, а папин приезд вообще восприняла как праздник. Даже помолодела!
Настя сейчас тоже у бабушки в Самаре, мы даже к ней заезжали (папе надо было решить какой-то вопрос в местной администрации). Доехали быстро, потому что от Отрадного до Самары всего 100 км. Но никого из них не было дома, все, видимо, были на даче у Волги. Я оставила Насте записку в двери. Рассказала в ней, что я навсегда переезжаю из Михайловки.
28 июля
Нас с Артемкой отправили в Белгород на поезде из Москвы. Я вообще-то не хотела сюда ехать, говорила, что здесь скучно, но мама с папой уезжали в Михайловку по делам, поэтому другие варианты исключались. В Белгороде живут мамины родственники. В детстве меня каждое лето сюда привозили, и я жила у бабушки с дедушкой вплоть до сентября, а потом с Артемкой мы стали ездить в Отрадное, все-таки поближе.
Вообще в детстве мне в Белгороде очень нравилось. Бабушка Лера мне много чего разрешала и каждый день покупала мороженое. Да и сам город я любила, он огромный по сравнению с нашей Михайловкой. А в августе здесь всегда бьют салют. Это самый шикарный салют на свете. Потому что он разлетается прямо над головой. Так низко-низко, еще чуть-чуть – и можно достать рукой.
Бабушка мне рассказывала, что Белгород – город первого салюта. Я спрашивала, что это означает, и она пускалась в долгие рассказы про военное время (она тогда была совсем девочкой) и про то, что, когда наши стали побеждать, появилась традиция бить салют. В честь победы. И каким-то образом, вроде бы из-за битвы под Прохоровкой, Белгород стал первым городом во всей стране, где в честь победы дали салют.
29 июля
В первый же день мы пошли на пляж. Здесь протекает еще не очень широкая река Северский Донец, но пляж вполне приличный, чистый. Была ужасная жара. Там ко мне пробовали приставать какие-то пацаны, но не сильно, ведь я все-таки была с парнем. Да и вообще, когда я хожу с Артемом, все смотрят на нас как на пару. Тем более я больше похожа на мать, он – на отца. Он теперь, наконец, стал выше меня. Несколько лет занятий единоборствами сделали свое дело: отец не дал ему бросить секцию и вообще, насколько мог, следил за ним. И теперь никто не назовет Артемку слабаком, все чувствуют, что он может дать сдачи и постоять за себя.
31 июля
Решила все-таки ходить одна, Артем постоянно цеплялся к парням и мужикам, которые, по его мнению, имели в отношении меня какие-то плохие намерения (не имело значения, насколько старше его самого они были). Приходилось разруливать ситуацию, все это очень утомительно, да и не хочется, что-бы Артемка нарвался на неприятности.
Один раз спокойно ходили с ним гулять, но с нами был наш двоюродный брат Жора, и мне не понравилось. Очень интересно три часа сидеть в детском саду на лавочке и грызть семечки!
2 августа
Сегодня поехала я одна от тети Аллы к деду, что-бы забрать часть урожая участка и вещи в стирку.
Повидалась с дедом, поела фруктов, вернулась, а потом решила съездить на рынок и зайти в магазин или в аптеку. К тому же мне срочно понадобились прокладки, а у меня их не было. Когда я зашла в универмаг «Детский мир», там стояли два парня лет по двадцать. Говорят мне «Привет!». Я не врубилась и в ответ тоже с улыбкой сказала: «Привет!» – и пошла дальше. На обратном пути уже остался только один из них. И обратился ко мне:
– Ну, куда же ты? Подожди!
Я остановилась.
– У тебя дома есть телефон?
Я не знала, что ответить, ведь по большому счету у меня и дома-то нет. Но ответила утвердительно:
– Да.
– А скажи номер, пожалуйста.
– Ну ладно.
Тут он начал искать листок бумаги, а у меня в голове всплыли цифры какого-то телефона. Я не растерялась и наугад сказала ему номер 27-05-36. Он спросил мое имя, сказал, что его зовут Саша. «Прямо прет мне на незнакомцев с именем Саша», – промелькнуло у меня в голове, вспомнив знакомство на площади в день 70-летия района. А еще спросил, строгий ли у меня папа и не будет ли он ругаться, если он позвонит. На прощание он крикнул мне свое имя опять. Короче, пусть звонит.