12 месяцев до алтаря
Шрифт:
– Вы закончили? – раздался голос Рина через занавес.
Поппи застыла. Черт. Мерки снимать будет Рин. Ей казалось, это будет Стефани.
– Э-э-э, да…
Рин распахнул занавес, и Поппи, удивленная, инстинктивно прикрылась руками. Он слегка закатил глаза в ответ на эту реакцию, и Поппи почувствовала, что краснеет.
– Я видел достаточно женщин в нижнем белье, расслабьтесь.
Поппи даже взглянуть на него не могла, опустив руки и почувствовав то привычное чувство униженности, что и в прошлый раз. Он дизайнер – конечно, он ежедневно видит женщин в нижнем белье. Женщин
Рин вытащил сантиметровую ленту из кармана и начал измерение с плеч, останавливаясь каждый раз, чтобы записать мерки. В тишине Поппи чувствовала неловкость, будто бы ее за что-то наказывают. Может, за то, что она думала, что он – женщина. Или за предположение, что он начнет раздевать ее глазами в ее скучных белых трусиках. И до того, как Поппи сумела себя остановить, она выпалила:
– Откуда вы с Джаспером знаете друг друга?
Стефани пересекла комнату и подошла к Рину, когда Поппи начала раздеваться. Она протянула руку за сантиметром:
– Вам незачем здесь быть. Я вышлю мерки по почте.
Рин покачал головой:
– Я этим займусь.
Утром он попросил Стефани снять мерки. Он надеялся установить между собой и Поппи как можно больше дистанции – сделать все, чтобы перестать мечтать о ее улыбке с ямочками. Но, увидев ее вновь, он эгоистично захотел все сделать сам.
Стефани подняла бровь:
– Но вы сказали…
Рин подавил желание ей нахамить. Конечно, высокая блондинка помнит, о чем они договаривались. Внешне он остался невозмутим и остановил ее:
– Она – друг семьи. Мне правда стоит сделать все самому.
Стефани посмотрела на него взглядом, выражающим, что она ему ни капли не верит, и вышла, пожав плечами:
– Тогда пойду заберу ваши вещи из химчистки.
Рин кивнул, и когда она ушла, прошел к занавеске и спросил сквозь нее:
– Вы закончили?
После краткой паузы, Поппи выдавила:
– Э-э-э, да…
Рин схватил вельветовое полотно и распахнул занавес. Поппи быстро подняла руки, закрываясь, но Рин успел кое-что увидеть. И если он думал, что до этого его рот пересох от ее красоты, сейчас он просто превратился в пустыню.
Рину всегда казалось, что у него пунктик на черном цвете, особенно если дело казалось женского нижнего белья, но Поппи смогла сделать белый соблазнительнее. На ней было кружевное бюстье без бретелей и простые кружевные трусики-бикини. Рин решил, что она выглядит как девственница-обольстительница.
Зачем она надела нечто столь сексуальное на снятие мерок? На месте Джаспера он бы не выпустил ее из спальни и тем более из дома в чем-то подобном.
Но более актуальным вопросом было то, почему она закрыла от него свое тело, будто это то, что ему видеть не нужно. С профессиональной точки зрения, честно говоря, он был оскорблен. Несмотря на то, что с личной точки зрения, ему с трудом удавалось не представлять миллион пошлых сценариев, по каким могла пойти их встреча. Но, как бы ему ни хотелось, это было невозможно, поэтому он и
– Я видел достаточно женщин в нижнем белье, расслабьтесь.
После секундного колебания (во время которого Рин боялся, что Поппи как-то прочитает каждую грязную мысль в его голове) она наконец убрала руки, чтобы он мог приступить к снятию мерок. Рин подошел, разматывая ленту и говоря самому себе просто сконцентрироваться на работе, на цифрах на сантиметровой ленте, а не на жаре, исходящем от тела девушки. После нескольких минут его работы в тишине Поппи неловко спросила:
– Откуда вы с Джаспером знаете друг друга?
Рин не остановился, обматывая ленту вокруг ее талии, и был рад отвлечься. Ведь в его голове уже начала формироваться пошлая картинка, как он берет ее за эту тонкую талию и опускает ее обнаженное тело прямо на свой… Он покачал головой и спросил:
– А он вам не рассказывал?
– Он просто… Обходит эту тему стороной. Сказал, что вы старые друзья.
– Мы вместе выросли, – сказал Рин, будучи более чем довольным рассказать то, что Джаспер не стал бы рассказывать. Должно быть, он беспокоился, что предстанет в плохом свете. – Мы были лучшими друзьями до старшей школы.
Поппи улыбнулась, а Рин чуть не поперхнулся от мечтательной интонации, с которой она спросила:
– То есть вы знали его в детстве? Каким он был?
– Мелким скользким засранцем, – проворчал Рин, а когда услышал в ответ красивый смех Поппи, пришел в недоумение. Он посмотрел на нее и увидел, что его ответ ее действительно позабавил.
– Похоже на правду, – улыбнулась Поппи. – И что же произошло в старшей школе?
Рин безмолвно измерял лентой обхват ее бедер. А когда закончил, посмотрел Поппи в глаза и сказал:
– Он меня бросил.
Поппи нахмурилась, и стало ясно: она этому не верит.
– На Джаспера это не похоже.
Рин отвел глаза от ее лица и приложил ленту к ямке между ключицами.
– Держите, – сказал он Поппи, и она послушалась, в то время как Рин опустился на колени, чтобы зафиксировать расстояние до пола. Конечно, она видела Джаспера таким же, каким его видели родители Рина. Джаспер Майклз всегда все делал правильно.
– Я имею в виду, что, возможно, все намного сложнее, – продолжила Поппи, когда Рин не ответил.
Он пожал плечами:
– Я вижу это так. Он стал встречаться с Астрид и общаться с компанией, для которой я не был достаточно крут.
Ему и самому было противно от того, как озлобленно это прозвучало. Это касалось старшей школы, а он был взрослым. Боже мой, как прискорбно было до сих пор страдать по поводу того, что было больше десяти лет назад.
– Подождите, – медленно произнесла Поппи и положила руку Рину на плечо. – Астрид? Астрид Стюарт?
– Ну да. Ее так звали, – сказал Рин, переводя свое внимание от тела Поппи к ее лицу и стараясь не думать, как легко было бы сейчас, когда он стоял на коленях, зарыться лицом в нее. Дотронулась бы она так же нежно до его плеча, если бы он потерся носом о ее самое интимное место, скрытое кружевами? А может, она бы потянула его за волосы, когда от трения он перешел бы к оральным ласкам?