12 недель до мечты
Шрифт:
– Ты прав, – говорю я ему. – Прочь угрюмые мысли. Лучше приму душ.
Телефонный звонок застает меня на пороге ванной. На экране высвечивается:
Мама.
Я не очень люблю телефонные разговоры с мамой. Каждый раз она спрашивает меня о моих новостях, делах, планах…
Но я не светская львица! У меня самая обычная, рутинная жизнь, и чаще всего я не могу рассказать ей ничего интересного. По этой причине долгих разговоров у нас не получается. Нет, наши отношения нельзя назвать напряженными, но просто мы с ней
Прежде чем выйти замуж за моего отца и стать мадам Эсташ Келли, моя мать, урожденная Кларисс Антуанет Маргерит де Коломбессак, вела размеренную и обеспеченную жизнь, типичную для аристократки. Она выросла в замке Пармелин, великолепном владении моей семьи по материнской линии, расположенном в Йонне. Там в детстве я проводила все каникулы. В двадцать лет на балу дебютанток мама встретила моего отца. Это была любовь с первого взгляда. Он пленил ее ирландским обаянием, а она его – воспитанностью в духе французской аристократии. Год спустя влюбленные поженились. С тех пор они живут в красивой квартире на улице Пасси, по-прежнему такие же влюбленные и счастливые, как в первый день знакомства.
Беру трубку.
– Добрый день, мама.
– Здравствуй, моя дорогая. Надеюсь, я тебя не отвлекаю?
– Нет, я собиралась идти в душ.
– Как у тебя дела?
– Все хорошо, мама, все хорошо.
– Отлично. Послушай, я хочу тебе кое-что сообщить. Боюсь, это будет не слишком приятная новость…
В голове тут же начинает прокручиваться тысяча апокалиптических сценариев: болезнь, смерть, развод… Затаив дыхание, я жду продолжения. И третья по счету неприятность за день обрушивается мне на голову.
– Я вынуждена продать Пармелин. Знаю, что ты дорожишь этим замком так же, как я. Он хранит историю нашей семьи. Но я больше не в состоянии оплачивать астрономические счета. К тому же он разваливается. Мама при жизни говорила о необходимости реставрационных работ, но после того как ее не стало, дело так и не сдвинулось с мертвой точки. У нас нет средств на финансирование стройки века. Мы с твоим отцом все хорошенько обдумали и решили продать Пармелин. Это самое разумное, что можно сделать в сложившейся ситуации.
У меня пропадает дар речи. Пармелин выставлен на продажу! Замок моего детства! Мой волшебный уголок! Мое убежище!
– Эмми, все в порядке? – спрашивает мама. – Ты молчишь. Я понимаю, у тебя шок.
– Но когда ты собираешься его продать?
– Чем скорее, тем лучше. Я уже связалась с агентством.
Мне хотелось закричать, что это невозможно, что она не может так поступить, что мы обязательно что-нибудь придумаем. Но мне нечего ей предложить, поэтому я просто молчу. Мама продолжает говорить. Я чувствую, что она хочет утешить меня, объяснить, что потеря не так велика, как мне кажется. Каждый свой аргумент в пользу продажи она подкрепляет фразой «Ты же понимаешь, правда?», я отвечаю согласием. Наконец мама произносит:
– Ладно, мне нужно с тобой попрощаться, мы идем на коктейль к Дюпон-Мижуарам, а я еще не готова. Расскажу им про замок, может, их это заинтересует.
– Ладно, – автоматически отвечаю я.
– А у тебя какие планы на сегодня?
– Да так, ничего особенного.
Мама слегка вздыхает
Мой чай совсем остыл. Я все еще держу в руке телефон. Рядом со мной Клайд. Он, как обычно, невозмутим. Иногда мне тоже хочется быть кошкой. Тогда бы меня не заботили ни мерзкие весы, ни назойливые Кастили, ни распродажи фамильных замков.
Мысленно я возвращаюсь в Пармелин. Моей заветной мечтой всегда было раздобыть достаточно денег, стать владелицей этого замка и устроить в нем креативное пространство, куда будут приезжать люди, чтобы отдохнуть там от городской суеты и поучаствовать в необычных развлечениях. Что-то вроде Диснейленда для взрослых. Я никому никогда не рассказывала об этом, но постоянно записывала свои идеи о том, как можно было бы все это организовать. Накопилось уже несколько тетрадей с записями. Из-за нехватки времени (и, признаюсь, мужества) я ни разу не попыталась воплотить план в жизнь и все время откладывала его на потом. Однако после беседы с матерью стало очевидно, что «потом» уже не будет. Настало время распрощаться с заветной мечтой и тщательно прописанными в моих тетрадях планами. По щекам текут горькие слезы бессилия.
Телефон звонит снова. На сей раз это Анди.
– Как жизнь, Эмми? Мне показалось, что вчера у тебя был унылый вид.
– У меня? Да что ты! – воскликнула я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Все нормально.
– Ну-ну. И все же ты была какая-то не такая, когда уходила, да и голос у тебя сегодня странный. Может, тебя огорчили новости от Маржори и Нины?
– Да ты что, с ума сошел? Я за них безумно рада. Почему они должны были меня огорчить?
– Ну, малышка, у тебя сейчас нет парня, и я догадываюсь, что даже если продажа леек позволяет тебе заработать на хлеб с маслом, то, так или иначе, эта работа – едва ли предел твоих мечтаний. Конечно, ты рада за подруг, но, возможно, тебе все же непросто видеть, насколько они счастливы.
– Скажем так, я отдаю себе отчет в том, какой путь мне еще необходимо проделать, чтобы быть довольной жизнью.
– Ох, я так и знал, что ты переживаешь из-за этого!
– Нет. То есть да. Но не только из-за этого. Мне сейчас позвонила мама и сказала, что продает Пармелин.
– Ваш фамильный замок?
– Да.
– О боже!
– Ты представляешь? Он принадлежит нашей семье со времен Генриха Четвертого! Там я всегда проводила Рождество и каникулы, там бабушка научила меня стрелять из лука, там прошло все мое детство…
– Мне очень жаль, детка.
– Можешь представить, каково мне, – сказала я, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы.
После минутной паузы Анди произнес:
– Тебе нужно отвлечься, дорогая. Что ты делаешь сегодня?
– Не знаю.
– А я знаю. Тебе обязательно нужно сходить на выставку в Disney Store: там проходит ретроспектива диснеевских фильмов и в стеклянных витринах представлены сценки с участием персонажей, как в музее Гревен. В общем, вся история компании. Очень здорово. Я ходил на прошлой неделе. От одной только панорамы с Мэри Поппинс с ума сойти можно!