12 великих трагедий
Шрифт:
Коль самый говор нашего народа
Уж мил тебе, тогда – сомненья нет —
Ты от души полюбишь наши песни.
Мы сами будем в этом упражняться:
Наш говор ты, беседуя, поймешь.
Елена
Как мне столь дивной речи научиться?
Фауст
Легко: должна лишь речь от сердца литься.
Кто счастья полн, желанием томим,
Тот ищет лишь…
Елена
Кто
Фауст
Смотреть ни в даль, ни в прошлое не надо;
Лишь в настоящем…
Елена
Счастье и отрада.
Фауст
В нем наше благо, власть, залог святой;
Чем утвердить его?
Елена
Моей рукой.
Так далеко – и все ж так близко я!
Мне так легко: я здесь, я у тебя!
Фауст
Я восхищен: чуть дышит грудь моя.
Иль это сон? Не помню я себя!
Елена
Я отжила – и вновь обновлена;
Я жизнь нашла в любви, тебе верна.
Фауст
Средь моря, крепко защищенный,
Пусть процветает с этих пор
Твой полуостров, прикрепленный
К Европе узкой цепью гор.
Нет лучше края в поднебесной:
Пусть все цветут там племена!
То край владычицы прелестной,
Где родилась сама она,
Где в камышах она восстала
Из лебединого яйца
И мать и братьев побеждала
Красою чудного лица.
Перед тобою в пышном цвете
Земля раскинулась твоя;
О, предпочти всему на свете
Свой край родной, краса моя!
Хоть солнца хладный луч почти не греет
Высоких гор скалистую главу,
Но все ж скала местами зеленеет
И козы щиплют скудную траву.
Вот бьют ключи, ручьи бегут сливаясь;
Зазеленели каждый склон и скат;
Дол тянется, холмами прерываясь,
И кормит сотни тонкорунных стад;
Поодиночке осторожно бродит
Рогатый скот над пропастью крутой,
Но в сотнях гротов он себе находит
Убежище, и отдых, и покой.
Их Пан [112] хранит, ущелья населяют
Там нимфы жизни в свежести кустов,
И к горным сферам ветви устремляют,
Теснясь, деревья сотнями стволов.
То древние леса! В стволе высоком
Дуб копит силу, крепко ввысь растет,
А кроткий клен пропитан сладким соком,
Весь груз ветвей он весело несет.
Там молоко, струясь в тени жилища,
И для детей и для ягнят течет;
Есть и плоды, долин цветущих пища,
А из стволов дуплистых каплет мед.
Блаженство
Уста румяны, ярок цвет ланит,
Бессмертен каждый там, где он селится,
Здоровы все, довольство вкруг царит.
В сиянье дня там жизнь привольно льется
От детских лет до зрелости мужской;
Дивясь на них, спросить лишь остается:
Кто это – боги или род людской?
Красивейшим из пастухов их рода
Уподоблялся даже Аполлон;
Где в чистой сфере царствует природа
Там всех миров союз осуществлен.
(Садится рядом с Еленой.)
Так ты и я – мы счастием богаты:
Забудем же былое бытие!
Сознай, что высшим богом рождена ты,
И первый мир – отечество твое!
Но жить не будем в крепости мы тесной.
В соседстве Спарты нас с тобою ждет
Аркадия [113] ; она в красе прелестной
И в вечной силе юности цветет.
Туда, в блаженный край, мы путь направим,
Там радостно укроемся вдвоем!
Мы для беседки пышный трон оставим,
Аркадским вольным счастьем заживем!
Место действия совершенно меняется.
К ряду горных пещер примыкают закрытые беседки.
Тенистая роща простирается до окружающих ее крутых утесов.
Фауста и Елены не видно. Хор стоит группами.
Форкиада
Как долго девы спят здесь, неизвестно мне.
Не то ли им пригрезилось, что видела
Я наяву? Но лучше разбужу я их.
Сомненья нет: дивиться будет юный хор…
(Обращаясь к зрителям.)
А с ним и вы, брадатые, что, сидя там,
Разгадки ждете чуда вероятного.
(К хору.)
Вставайте же и кудри отряхните вы!
Довольно спать: послушайте, что я скажу!
Хор
О, скажи, скажи, поведай, что чудесного случилось?
Слушать нам всего приятней то, чему нельзя поверить,
Ибо скучно эти скалы вечно видеть пред собой.
Форкиада
Дети, чуть глаза протерли – уж и скука вас берет?
Но внемлите: в этом гроте и в тенистой той беседке
Счастье тихое досталось, как в идиллии любовной,
Господину с госпожою.
Хор
Как, в пещере той?
Форкиада
От мира
Отделившися, служить им лишь меня они призвали,
Я, польщенная вниманьем, как поверенной прилично,