12-й Псалом сестры Литиции
Шрифт:
Кстати, я не всегда такой кровожадный. Только в кошмарах. И то, если встречаюсь с чересчур настойчивыми девицами. А у этой язык под два метра длинной. Извивается. Фу, шланг пополам с утконосом!
Наступаю, каблук протыкает язык насквозь. Когти вонзаются мне в пятку, руки у монстра тоже длинноваты. Замахиваюсь в ответ железкой.
Темнота накатывает со спины.
Я победил?
Я же просыпаюсь?!
2. Это убийство, сестра
Сразу
Сбивчивые фразы. Шепот. Лепетание. Настойчивые руки.
Как досадно.
Голова раскалывается. Даже на тренировку не хочется, несмотря на то, что тренер – это я. Да что тренировка, жить не хочется.
– Прекратите постоянно бубнить, пожалуйста. Дайте поспать. Я видел ужасный сон… – переворачиваюсь на другой бок и сгибаюсь от резкой боли чуть ниже левого ребра. Что за черт?!
– Сестра Литиция, вы, наконец-то, очнулись! – передо мной возникает лицо молоденькой девушки в черном чепце. Голубые глаза светятся счастьем, несколько светлых пружинок лезут в лицо. И она небрежно отмахивается от них.
– Какая сестра? Меня зовут Дмитрий... Дмитрий Геннадиевич Черкесов… – Меня даже передергивает. Попасть в больницу в планы не входит. Рейс в Москву после обеда. Еще собраться надо. Как бы ни опоздать. Но белые простыни и пружины в ребра намекают, что это явно палата. Где еще могут быть такие неудобные койки? Видимо, коньяк оказался паленым. Или водка. Или трава.
Девушка отмахивается и лезет обниматься. Я не против. Мягкая, вкусно пахнет. Немного потная, правда. Но я и сам не образец стерильности. Странно. Меня рвало, что ли? Я давно вышел из возраста, когда краев не видно. А чтобы еще и вечер не помнить!
– Как вы себя чувствуете? – застенчивый румянец пробивается на круглые щечки.
Ох, какой тут отзывчивый и приятный персонал.
– Средненько. Больше не буду столько пить. А как вас зовут, милая? – она мне нравится все больше.
– Сестра Пионика. Не помните меня?! – теперь на меня смотрят с ужасом. А я закапываюсь в извилины, проверяя, не крутил ли с ней раньше. Имя слишком необычное, но хоть убей, не помню. – У вас стресс. Доктор сказал, что возможен бред. Отдыхайте. Преподобный Константин скоро посетит вас.
– Постой-ка, – тяну к ней руку. Тонкую и белую. – Я ведь еще сплю?
Пионика берет мои пальцы и нежно сжимает обеими ладонями:
– Все будет хорошо, сестра Литиция. Вы поправитесь.
Еще немного и пущу скупую мужскую слезу. Да она же монашка! И крест на груди и накидка на голове. Что за порнографические фантазии? Она сейчас начнет раздеваться?
– Не начнет. Даже если вы очень попросите, сестра, – новое лицо кордебалета абсурда является в виде высокого священника в воротнике стойке и красном балахоне. Он высокий, прилизанный,
– Конечно, доктор. Мы выпили шесть литров коньяка, три литра водки и завершили абсентом. И все бы ничего, если бы не кальян и травка, – не считаю нужным что–либо скрывать.
– Вы опять бредите, – теплая ладонь священника ложится на мой лоб. Вот лежу и думаю: вырываться уже пора? Или это доктор такой? Из той же оперы, что и сестра. Порнографической… – Сестра Пионика, принесите ей поесть.
Что-то мне не нравится это «ей». Это же не мне?!
– Вы должны были изгнать демона, а не убить девушку. Почему отец Джонатан мертв?
Притормози, мужик. Слишком много информации. А я не «ОКЕЙ, Гугл», доступ к сетке не имею. По морде твоей озабоченной вижу, намечается представление в несколько актов. И петь мне в этой опере фальцетом, если быстро алиби себе не обеспечу.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – выдаю самое гениальное, что приходит в мой обезжиренный мозг.
Проснусь, обязательно схожу в церковь и свечку поставлю.
– Вы оторвали бедной девушке голову. Вырвали, – добивает мужик, прикидывающийся Папой Римским.
Ну, извини. Бывает. Что тут еще сказать?
И насчет «бедной» я бы поспорил, но о мертвых либо хорошо, либо никак.
Поэтому…
– Не помню такого.
Три поставлю. Нет, много поставлю! Честно.
– Это убийство, сестра. Констебль допросит вас позже. По какой причине вы проявили такую сильную агрессию?
Черт, может ему просто крови предложить? Выпей, брат, хватить мозги насиловать! Присасывайся, не стесняйся!
Пенальти мне в подмышки, меня же сейчас вывернет. Словно в детство вернулся: куча незнакомых личностей и кругом загадочность вперемешку со вкусом помоев во рту. Алиса в стране чудес, просто! Она вроде тоже употребляла все без разбора.
Посетитель ждет, смотрит на меня умными синими глазами. Усталыми и слегка прищуренными. Очень похожими на глаза моего деда, который умер несколько лет назад. Вот только деду моему было девяносто три года. Он Ленина видел и войну прошел.
– Ничего не знаю. Я защищался.
– Что произошло? Сестра Литиция, демон был слишком силен? – священник наклоняется ко мне вплотную, и становится очень неуютно. Особенно, когда понимаю, что моя грудь касается его руки.
МОЯ.
ГРУДЬ.
– Да, силен слишком, – вырывается писк из горла. Как-то сам по себе оказываюсь на спинке кровати. Как можно дальше от этого индивидуума, вызывающего у меня непроизвольный рост ненужных округлостей.
А мужик хватает за руку. И не дает вырваться. Захват у него стальной. А я, между прочим, заслуженный спортсмен России. У меня тренировки восемь раз в неделю, 24 на 7.
– Сердцебиение ускорено. Зрачки расширены. Вы остаетесь под наблюдением. Мне страшно за вас.
Так он пульс проверяет! Страшно ему. Знаешь, ли ты, упырь, как мне-то не по себе?