13 способов ненавидеть
Шрифт:
Великое чудо их дружбы заключалось в том, что можно было не думать о чувствах другого. Не бояться обиды, тем более обиды темной, невысказанной, мстительной, а знать, что друг сам все правильно сообразит, когда поостынет. Или уж в лоб скажет, ежели чего не так. Это такой редчайший уровень доверия, при котором любые разногласия не страшны.
Как с Александрой.
Александра, Саша, Сашенька... Любимая девочка...
...После всего случившегося Алексей окончательно укрепился во мнении, что разгадка ждет его на пути, предписанном Бенедиктом.
И посему он с новой силой бросился на поиски жертв маньяка – на поиски медальонов.
...Итак, ему уже известно следующее:
Первое. Иммануил – подставное лицо.
Второе. При этом именно его фотографии находились в медальонах. Тогда как первое дело датируется уже двенадцатью месяцами, – ведь он сказал, что двенадцать жертв за год... Что означает, что маньяк задумал свой план давно, больше года назад, и столь же давно привлек к нему Иммануила. Даже если последний об этом тогда не знал.
Третье. Жертвы маньяка, из которых он нашел уже пять, отличались двумя признаками: они были неверными женами, и у них имелся ребенок, сбагренный бабушкам или в интернат на воспитание.
Если продолжать искать по этим характеристикам, то что нового он найдет? Как вычислить по ним настоящего Бенедикта? Составляя таблицы всех знакомых и работников сферы услуг, к которым обращались жертвы, чтобы путем пересечения информации выявить одно-единственное лицо – лицо маньяка?
Но на это уйдут месяцы работы! А у него осталось тринадцать дней. Тринадцать дней до тринадцатого убийства. И тринадцатой жертвой станет Александра!!!
Отчаяние снова захлестнуло его. Он не мог поверить, что все это происходит с ним. С ними!
Но на отчаяние не было времени. Надо было что-то срочно делать. И Алексей не знал, что...
Вернее, он знал: надо продолжать поиски. Пазл сложится! Его ждут на этом пути, – по которому его решил провести маньяк, – открытия. Он их тщательно подготовил, как медальоны с фотографиями Иммануила Остреца...
И Алексей нырнул в дальнейшие поиски, как ныряют с вышки в воду, – зажав нос, закрыв глаза, задержав дыхание. Запретив себе все посторонние мысли, только поиски медальонов, только.
...Он решил следовать той логике, которая уже обозначилась. Он поверил Бенедикту, что убийств двенадцать за последние двенадцать месяцев; он поверил, что все способы убийства разные; он предположил (и стоял на этом), что они связаны с неверностью женщины и ее "статусом плохой матери".
Мучивший его вопрос – как убийца мог, не будучи близким знакомым жертвы, знать о ней такие интимные подробности – Алексей оставил на потом. Сейчас важно найти все медальоны – все знаки, указывающие на жертвы, павшие от руки Бенедикта. А в конце его будет ждать новый знак – Кис практически не сомневался в этом.
И посему он, перечитав записи с пометками Виктора, выбрал одно из трех дел за ноябрь прошлого года и поехал по адресу.
...Женщину, судя по всему, столкнули с платформы под поезд метро.
Все взгляды сосредоточились на упавшей под колеса приближающегося поезда женщине. Отчего виновника ее падения так и не нашли... Никто из свидетелей, остолбеневших от ужаса (а иные от любопытства), в тот момент не подумал обернуться и попытаться вычислить в толпе человека, который ее столкнул...
Это потом, пережив шок, свидетели вновь обрели способность рассуждать и сформулировали мысль о том, что жертва не упала сама, а была сброшена.
...Она служила менеджером в одном крупном мебельном магазине. В тот день праздновали день рождения директора, и она, несмотря на наличие собственной машины, благоразумно решила не садиться за руль после выпитого в изрядном количестве шампанского.
Незадолго до ее смерти муж подал на развод. Причина: супружеская неверность. В браке имелся сын одиннадцати лет. И где же он находился, сын? Правильно: у бабушки с дедушкой!
К ним Алексей и поехал. Открыла ему пожилая женщина, и, едва начав с ней беседу, детектив понял, что она до сих пор не оправилась от потери дочери, хотя прошел уже почти год с ее смерти.
– Если бы не Олежка, внук, – тихо сказала непослушными губами Ольга Петровна, – я не знаю, где бы мы были сейчас. Наверное, на погосте...
Алексей вдруг подумал: как это, наверное, страшно, когда родители переживают своих детей... Мы всегда печалимся о смерти. А на самом-то деле печалиться надо не об умерших – об оставшихся.
Вот если, к примеру, с Александрой что-то случится... И с его детьми, которых она носит под сердцем...
То цветы надо будет нести на могилу его души.
Он вытащил из кармана медальон.
– Не видели такое украшение у своей дочери? Мать кивнула. Она видела.
– Я еще подумала, что Лера нам далеко не все рассказывала о своей личной жизни... Он должен был быть ей очень близким человеком, раз она носила его фотографию... Там ведь внутри фотография мужчины, да?
– Да.
– Но откуда у вас этот медальон?!
– Я вам сейчас объясню... – с искренним сожалением произнес Алексей. Он ведь уже знал, что умирают не умершие – умирают оставшиеся жить... Медленной и мучительной смертью от душевных ран, "несовместимых с жизнью", как выражаются судмедэксперты. И сейчас он явился эти раны расковыривать. Иногда он яро ненавидел свою работу...
– Не могли бы вы мне сначала принести ее медальон? – попросил он.
Она была дома одна, дедушка повез внука в спортивную секцию. Алексей не знал, радоваться ли ему, что он говорит с пожилой женщиной с глазу на глаз, или опасаться взрыва ее эмоций? Обморока или истерики?