13 способов ненавидеть
Шрифт:
Искать мотоцикл бессмысленно. Слишком мало сведений о нем. Следовало начать с другой стороны: кто мог знать о дне и часе закладки денег в банковский сейф? Причем не вообще банковский, а данного банка? На подходах к которому было легко вычислить Алексея при том небольшом условии, что грабитель знал его в лицо.
Ну, разумеется, о дне и часе знала Александра. Кому она могла сказать, что именно сегодня подписывается договор о покупке и деньги закладываются в банковский сейф? Надо у нее это выяснить... Не сейчас, чуть позже, когда она успокоится.
Сам Алексей никому не говорил. Ну, точнее, Ванька знал. А Ваньке доверие на сто. Еще Сере-га, давний дружбан, – это
Людмила была вне подозрений. Она любила свою работу, гордилась своими успехами и своей репутацией: она сама достигла всего с нуля, стала авторитетным профессионалом, клиенты бегали за ней, передавая ее телефон как заветное "Сезам, отворись!"...
Зарабатывала она хорошо, хоть и вполне тяжким трудом, а на заработанное содержала огромную семью. Ни по своим человеческим качествам, которые Алексей отчетливо учуял, ни по своей профессиональной ситуации она бы никогда не пошла на подобное. И по тем же причинам сболтнуть не могла. Она уже пятнадцать лет в профессии, прекрасно понимает, о чем можно говорить, а о чем нельзя.
Оставался продавец, Роман. Он сам и как минимум его семья знали день и час. И могли трепануть еще куче знакомых...
Кроме того, знал агент по недвижимости Романа.
Весело... Придется заняться вплотную личностью продавца, его семьей, агентом и знакомыми.
...Впрочем, по зрелом размышлении не так уж, на самом деле, и широк круг потенциально подозреваемых. Именно по той причине, что для ограбления нужно было быть не только осведомленным о времени и месте сделки, но еще и знать детектива в лицо!
А в лицо его знал лишь сам продавец, Роман. Но он не мог оказаться мотоциклистом-грабителем, так как в этот самый момент находился внутри банка. Зато он мог оказаться организатором ограбления. У него есть, Алексей это знал, сын-подросток... Вдруг хитроумный папаша поручил ему эту операцию? Дал адрес детектива – в документах на сделку он указан, – после чего сынок проследил за Кисановым, усвоил его портрет и в заветный час поджидал его у перехода?!
Не откладывая дела в долгий ящик, Алексей отправился к Роману домой.
Тот был в ярости из-за срыва сделки. Кажется, неподдельной: он должен был срочно переезжать с семьей в Питер, куда перевели его компанию. Если бы он прикарманил деньги Алексея, то должен был быть скорее благодушен: разжился дармовой и весьма крупной суммой да при квартире остался.
Впрочем, ярость могла оказаться наигранной, даже если не казалась детективу таковой. Он пустился в беседу, охал и вздыхал, сочувствовал себе и ему, Роману, и вел витиеватые разговоры, целью которых было выяснить, кто из его знакомых владеет искусством езды на мотоцикле.
Оказалось, что сыну всего четырнадцать лет и ни о каком мотоцикле не могло быть и речи: это не входило в педагогические планы Романа. Да и то: один из свидетелей уверен, что мотоциклист был росту немалого. А четырнадцатилетний сын продавца имел вид несколько тщедушный.
Что ж, тем лучше. Если сам Роман и его сын вне подозрений, то детектив мог позволить себе быть откровеннее.
– Ограбление могло состояться при условии, что грабитель владел тремя пунктами информации: он должен был быть осведомленным о самом наличии сделки; о дате и времени сделки; а также знать меня в лицо. Ну и, разумеется, он должен иметь мотоцикл: скорее всего, подержанный японский. На худой конец, он должен иметь хорошие навыки вождения, а сам мотоцикл мог позаимствовать у знакомых и даже угнать... С другой стороны, наличие
– Никто, – подумав, твердо ответил Роман.
– А что вы думаете о вашем агенте по недвижимости?
Роман вскинул на детектива обалделый взгляд.
– Эка... Он на мотоцикле передвигается! Я не видел, но он сам хвастался, что для него пробок не существует!
– Это не годится, Роман, – мягко сказал Алексей. – Ваш агент находился в банке в момент ограбления. Вот что он мог сделать, так это передать третьему лицу информацию о сделке, дате и времени. Мой вопрос скорее о ваших человеческих впечатлениях. Ограбление кое о чем говорит: оно очень четко спланировано и виртуозно выполнено. То есть расчетливый ум и самонадеянность, граничащая с наглостью. И, разумеется, отсутствие базовой морали на уровне "не укради".
Роман подумал.
– Знаете, – сказал он вдруг с теплотой в голосе, – я тут на вас наехал... Извините. Раздражение, спешка, то-се... Но я хорошо вас понимаю. Если бы у меня какая-нибудь скотина сперла такие деньги, я бы башку ей открутил!
– Чтобы открутить башку, надо сначала эту башку найти, – резонно напомнил ему Алексей о цели беседы.
– Ну да... Черт его знает. Вроде нормальный мужик. А там...
Кис не стал дебатировать на предмет характеристики "нормальный мужик". Хотя мог бы рассказать Роману, как часто доводилось ему слышать аналогичную характеристику, произнесенную одним бандитом в адрес другого: "Он нормальный мужик..." Имелось в виду, если расшифровать, следующее: подумаешь, убил парочку людей, но (но!) он нормальный мужик, просто погорячился...
– Дайте мне его телефоны, пожалуйста, – попросил он Романа.
...На отлов Романова агента по недвижимости, имя которому было Валерий Игнатьевич, ушла почти неделя. То его телефоны не отвечали, то были плотно заняты, то Валерий Игнатьевич не мог встретиться: занят был очень.
Тем не менее Алексей упорно вызванивал его, и наконец Валерий Игнатьевич сдался.
Он оказался весьма молодым человеком, отчего обращение по имени-отчеству, которое он навязывал своим клиентам, выглядело напыщенно. Алексей, не любивший любую фальшь, уже ничего хорошего от разговора с ним не ждал – и не ошибся. Глазки Валерия Игнатьевича бегали, словно им обещали премию за скорость, и речи его были уклончивы. Есть такой поразительный сорт людей: вы им задаете конкретный вопрос, а они вам отвечают на совершенно другую тему. О таких существует отличная поговорка: "В огороде бузина, а в Киеве дядька"...
Общение с ним оставило Кисанова с носом: то есть он не сумел сделать никакого вывода о личности человека и не получил от человека никакой внятной информации. Разумеется, это никак не могло служить доказательством его причастности к ограблению. Даже глаза бегают далеко не только у мошенников. По опыту Алексей хорошо знал: неуверенные в себе люди, страдающие кучей комплексов, нередко избегают смотреть на собеседника, отчего их взгляд приобретает бегающий вид; а невнятные ответы свойственны людям, у которых просто нелады с логикой или со вниманием...