13-й демон Асмодея. Том 3
Шрифт:
Комната была захламлена, и настолько грязная, что я только прижал покрепче к себе сумку. Не буду её никуда ставить. А ещё я ощутил, как во мне поднимает голову неведомая ранее брезгливость.
— Есть кто дома? — громко спросил я, и тут же выругался, обо что-то споткнувшись.
— Сюда иди, — просипел мужской голос. Говорил мужик невнятно, но голос был, как ни странно, трезвый.
Я прошёл по тёмному коридору и вошёл в комнату. Она была освещена тусклой лампочкой. На кровати сидел мужик неопределённого возраста. Сама кровать была… Я поморщился. Судя по всему, простынь
— Ух ты, откуда такая роскошь? — не смог скрыть я удивления.
— Доча купила и оплачивает, — просипел мужик. — А ты кто такой?
— Врач я. Давай, показывай свой больной рот и думать будем, что дальше делать. — Сказал я, решительно подходя к нему, не выпуская из рук сумку.
Кое-как вытащил фонарик и нагнулся, чтобы посмотреть в открытый рот. Опухоль была на языке. Изъязвлений вроде не было видно, и то хорошо. Но сама её форма и расположение меня насторожило. Вздохнув, я вытащил из кармана перчатки, которые заботливо мне всучила Диана, с трудом надел их, пристраивая в этот момент сумку на колено, и прощупал лимфоузлы. С одной стороны они были увеличены и словно спаяны между собой, создавая, судя по ощущениям, плотный конгломерат. Мужик даже не дёрнулся, значит, боли особой он не почувствовал. А вот это очень и очень плохо.
— Похудел? — коротко спросил я, снимая перчатки и делая шаг назад, внимательно оглядывая его с ног до головы.
— А чего б не похудеть. Болит рот, зараза, — просипел Митька, когда я разогнулся и выключил фонарик. — Уже даже пить не могу, не то что жрать. А Нинка, падла, ушла к Светке. Говорит, что скучно со мной стало.
— И падла-Нинка, это… — я посмотрел на телефон, а потом перевёл взгляд на мужика.
— Жена моя. — Ответил он и сплюнул прямо на пол.
— Замечательно, — я прищурился. Может с ним сделку заключить? Ну а что, он продолжит своё любимое дело, уже без опухоли и с весёлым настроением, а у меня первый клиент появится в Петровке. — Слушай, Митька, — я понизил голос, расслышав в нём вкрадчивые нотки, — а ты веришь в…
Меня прервал телефонный звонок. Чуть слышно выругавшись, я отошёл на шаг назад, сворачивая начавшую проявляться демоническую ауру, а Митька взял трубку.
— Да, Уля, болит, зараза. Мать-то? А хрен её знает. — Просипел он в трубку. — Доктор тут у меня, ага, сейчас дам ему трубку, — и он протянул трубку мне. — Дочь моя, Ульяна. Поговорить хочет.
— Давыдов, — процедил я, беря трубку двумя пальцами и стараясь не прикасаться ею к себе.
— Простите, а как ваше имя-отчество? — раздался мелодичный женский голос.
— Денис Викторович, — представился я.
— Денис, Викторович, что с папой? — в голосе прозвучало искреннее беспокойство. Я оглядел комнату, мужика, царящую вокруг грязь. Надо же, и такое бывает.
— У него опухоль языка. Скорее всего,
— Что? — растерянно переспросила Ульяна.
— Рак у вашего отца, — рявкнул я в трубку. Воцарилось молчание, а затем Ульяна решительно сказала.
— Я завтра приеду. Мы с мужем в Твери живём, и у нас машина есть. И заберу папу. — Она снова замолчала, а потом осторожно попросила. — Денис Викторович, вы можете его подготовить? Напугать как-то. Чтобы он не сопротивлялся.
— Да он не будет сопротивляться, — ответил я устало. — Он уже даже пить не может, какое тут может быть сопротивление.
— Спасибо вам, — непонятно за что поблагодарила меня Ульяна и отключилась. Я же протянул трубку Митьке.
— Завтра дочь за тобой приедет и увезёт в Тверь. Там тебя обследуют, скорее всего, прооперируют. А может, и не будут, я не знаю, насколько далеко зашёл процесс. — Ответил я на его вопросительный взгляд. — Ты не сопротивляйся, хоть в человеческих условиях поживи напоследок.
— Рак, значит, — задумчиво проговорил он и тряхнул головой. — Ладно, поеду, чего уж там. Хорошо бы Нинка не заявилась. Не ладят они с Улей. Совсем не ладят, — и он замолчал, глядя куда-то в сторону.
Я же направился к выходу, даже не попрощавшись. Выйдя из этой халупы, вдохнул свежий воздух, в котором уже отчётливо пахло озоном. Встрепенувшись, призвал дар и, как мог, вытравил запах этого дома, въевшегося, похоже, даже в кожу. По-хорошему надо душ принять и переодеться, но хотя бы так.
Со стороны пустоши прогремел гром. Надо поторопиться к девчонке заскочить. А там уж в Галькином доме обосноваться. Там точно такого кошмара быть не должно. Галька хоть и запитая была, но чистая, да и Вовчика они очень хорошо обмыли, к похоронам готовя. Обо всём этом я думал, сворачивая в проулок к незнакомой девочке. А когда вышел из машины, мой взгляд сам метнулся в сторону развалин. Чем-то меня эта башня привлекает, знать бы ещё, чем именно. Ладно, о башне потом буду думать, а сейчас меня пациентка ждёт.
— Велиал, ты ли это? — радостный голос привёл Падшего в чувства. Он резко сел, стряхивая с себя штукатурку, щепки и другой мусор, накрывший его с ног до головы. Раздался подозрительный хруст, и стол, куда приземлился Велиал, развалился на части. Такого один из сильнейших ангелов не ожидал и даже не смог как следует сгруппироваться. — Я даже не стану возмущаться, орать и требовать компенсацию за то, что ты разнёс мой кабинет. Не ты первый, не ты последний, как говорится.
— Закрой рот, Асмодей, — выплюнул ангел и поднялся на ноги, разглядывая дыру в потолке. Смотреть на широкую, такую искреннюю улыбку одного из младших братьев Велиал не мог. Сейчас он готов был убивать с особой жестокостью, даже для него нехарактерной.
— Неужели великого Велиала унизили и вышвырнули с земли номер тринадцать, не сказав даже «до свидания»? — проворковал Асмодей, даже не вставший со своего кресла, лишь отъехавший на нём в сторону. — И кто вернул тебя с земли в наш родной Ад?