13-й демон Асмодея. Том 3
Шрифт:
— Ел, спрашиваю, что? — спросил я, мысленно торопя его с ответом.
— Как всегда. Бабка моя приготовила. Картошечку, грибочки…
— Так, стоп, — я поднял руку. — Какие грибочки?
Но Лопухин мне не ответил. Он закатил глаза и запрокинул голову, так ничего и не сказав.
— Денис Викторович… — Татьяна посмотрела на меня.
— Во вторую вену начинай растворы вводить. Лей почти литрами с витаминами гепатопротекторы, чтобы печень взбодрить, а я сейчас приду, — и с этими словами я подорвался со стула и вылетел из приёмника, даже не сняв халат.
В
Я знал, где живут Лопухины. Рядом с Кольцовой, то есть совсем близко от больницы. Это мне на приёме жена умирающего деда сообщила. А ещё она говорила, что любит с грибочками возиться: собирать их, мариновать или просто жарить с картошечкой. Наверное, именно это воспоминание и не давало мне покоя, как только я узнал, о каком деде идёт речь.
Мне понадобилось меньше пяти минут, чтобы долететь до дома Лопухиных. Выскочив из машины, метнулся к входной двери. Она была открыта, и я заскочил внутрь.
— Ой, батюшки! — забежав в дом, я, похоже, испугал бабу Нюру, хлопотавшую по хозяйству. — Никак с Боренькой что-то случилось! — она всплеснула руками и упала на стул.
— Какие грибы вы ели? — спросил я, проигнорировав её потерянный вид. — Борис Владимирович ещё жив, но всё может очень быстро поменяться. Так что за грибы вы ели?
— Сморчки. Вон, Боренька целую чашку навернул со сметанкой. А вам грибочков захотелось, Денис Викторович? — баба Нюра вскочила со стула и принялась нарезать круги вокруг меня.
— Нет, просто покажите мне их, — отрезал я, глядя на неё немигающим взглядом.
— Уж не хотите ли вы сказать, Денис Викторович, что я Бореньку отравить удумала? — бабка остановилась и посмотрела на меня, прищурившись.
— Я ничего не хочу сказать. — скрестив руки на груди, я уставился на бабку. — А вот вы, похоже, не хотите, чтобы Борис Владимирович поправился.
— Да как у тебя язык-то повернулся такое ляпнуть! — баба Нюра метнулась на кухню и уже через полминуты притащила сковородку. Я долго рассматривал лежащее в ней нечто, после этого развернулся к выходу из дома.
— Спасибо, это всё, — сказал я, но тут меня настиг яростный крик.
— Я не совсем дура! Я всё с грибочками правильно делаю! Вымачиваю, вывариваю, только потом жариться ставлю!
Я больше её не слушал, поспешив обратно в больницу. Как только вошёл в приёмный покой, сразу же открыл демоническую ауру и принялся убирать небольшие тромбы из почечных сосудов, из печени, из брыжейки. Всё это делал, когда с умным видом пальпировал живот деда, всё ещё не приходящего в себя.
— Таня, что тут у вас было, когда я отлучался? — тихо спросил я Татьяну.
— Стабильно плохо, — хмуро ответила медсестра. — А вы куда бегали?
— Кое-какую теорию проверить, — поднявшись, я решительно направился в соседнюю комнату. Найдя номер заведующего токсикологическим отделением губернской больницы, набрал номер.
— Игнатов, — раздался в трубке мужской голос.
— Иван Сергеевич,
— Что у вас случилось, Давыдов? — я по голосу понял, что Игнатов нахмурился. Наверное, уже вся губернская больница знает, какой геморрой я люблю коллегам подкидывать. Ну вот пришло время и токсикологов поднапрячь, а то они, похоже, единственные, кто ещё не принял участие в увлекательном квесте под названием «Давыдов и его практика».
— Предположительно отравление сморчками, — ответил я довольно нерешительно. — Только я не могу понять, сморчки же съедобные.
— Они условно съедобные, и их легко перепутать с очень даже ядовитыми, — после секундного обдумывания сказал главный токсиколог губернии.
— Женщина, готовящая их, сказала, что всё вымачивала и кипятила, — уточнил я. Если честно, в грибах не так чтобы разбираюсь. И яда прямо такого откровенного я в еде не смог почувствовать, как бы ни старался, учитывая, что демоническая аура до сих пор была раскрыта, и я не спешил её убирать.
— У аманитина, самого вероятного грибного яда, есть одно поганое свойство, он не растворяется в воде и не вываривается, — любезно пояснил мне Игнатов. — Рассказывай. Я принялся вываливать на него клинику и результаты анализов. Он внимательно выслушал, а затем быстро проговорил: — Начинай давать силибинин и мощную инфузию проводи. Гепарин не отключай. Бригаду я уже выслал.
— Да где я в Аввакумово возьму силибинин? — спросил я, чувствуя, что начинаю злиться.
— Давыдов, не прикидывайся идиотом. Когда у тебя в больнице Великий князь лечение проходил, вам только чёрта лысого не притащили, — резко оборвал меня Игнатов и без какого-либо перехода добавил. — Нужно кишечный лаваж делать…
— М-м-м, — протянул я.
— Понятно, — вздохнул Игнатов. — За показателями крови следи и жди бригаду, — он отключился, а я вернулся к своему пациенту.
Следить мне пришлось не только за показателями крови, но и за свёртываемостью. Пришлось ещё дважды убирать тромбы, пока не приехала бригада. Лопухина быстро и без разговоров вытащили из приёмника два токсиколога. Я стоял на крыльце до тех пор, пока машина не скрылась из виду, после чего зачем-то направился в ординаторскую. Сняв халат, я стоял посредине комнаты, мучительно соображая, что дальше делать.
Так не могло продолжаться. Если бы не мои не совсем человеческие силы, дед бы умер из-за массированного тромбоза лёгочных артерий в тот самый момент, как я вошёл в приёмник. Но использовать демоническую ауру для лечения больных… Это аморально. От слова «совсем»!
Я даже представить себе не мог, какие пытки мне приготовят в Аду, если узнают об этом. И это учитывая тот факт, что у меня просто отличная фантазия. Но свой котёл после смерти я уже точно заслужил.
А ещё я никак не мог отделаться от мысли, почему стараюсь бороться за каждого? Что со мной стало не так? Ещё совсем недавно даже подумать не мог, чтобы раскрыть свою ауру для спасения человеческой жизни, а сейчас делал это без промедления.