1356 (др.перевод)
Шрифт:
Так появился на свет орден Рыбака.
Брат Майкл был несчастен.
– Я не хочу быть госпитальером, - сказал он Томасу.
– У меня кружится голова при виде крови, меня тошнит.
– У тебя есть призвание, - заявил Томас.
– Быть лучником?
– предположил брат Майкл.
Томас засмеялся.
– Скажи мне это лет через десять, брат. Именно столько нужно, чтобы научиться управляться с луком.
Был полдень, и они дали лошадям отдохнуть. Томас взял с собой двадцать человек, латников, их задачей было
Он не осмелился взять лучников. Эллекены взяли с собой луки, но когда он путешествовал с небольшой группой, вид устрашающих английских луков возбуждал врагов, так что все люди, которых он взял с собой, говорили по-французски.
Большинство были гасконцами, но было также два немца, Карил и Вульф, которые приехали в Кастийон д'Арбизон, чтобы присягнуть на верность.
– Почему вы хотите служить мне?
– спросил их Томас.
– Потому что ты побеждаешь, - дал простой ответ Карил. Немец был худым и быстрым бойцом, его правую щеку пересекало два параллельных шрама.
– Когти бойцового медведя, - объяснил он.
– Я пытался спасти собаку. Я любил эту собаку, а медведь нет.
– Собака умерла?
– спросила Женевьева.
– Да, - ответил Карил, - но и медведь тоже.
Женевьева отправилась вместе с Томасом. Она всегда оставалась подле него, опасаясь, что если окажется одна, церковь снова ее найдет и попытается поджарить, поэтому она настояла, что будет сопровождать его. Кроме того, как она объяснила, нет никакой опасности.
Томас планировал лишь провести пару дней в Монпелье в поисках ученого, который сможет объяснить, что означает монах посреди снега, и тогда они поспешат обратно в Кастийон д'Арбизон, где ждали его остальные люди.
– Если я не могу быть лучником, - сказал брат Майкл, - тогда позволь мне быть твоим лекарем.
– Ты еще не закончил свое обучение, брат, поэтому мы едем в Монпелье. Чтобы ты получил образование.
– Я не хочу получать образование, - проворчал брат Майкл.
– Я достаточно образован.
Томас засмеялся. Молодой монах ему нравился, и он достаточно хорошо понимал, что Майкл отчаянно желает ускользнуть из клетки своего послушания, это отчаяние было знакомо и самому Томасу.
Томас был незаконнорожденным сыном священника и послушно отправился в Оксфорд, чтобы изучить теологию и самому стать священником, но он уже нашел свою новую любовь, тисовый лук.
Большой тисовый лук. И никакие книги, таинства и лекции о невидимой сущности триединого Бога не могли соревноваться с луком. Так Томас стал солдатом.
Брат Майкл, думал он, следует по тому же пути, хотя в случае Майкла роль путеводной звезды играла графиня Бертийя.
Она по-прежнему находилась в Кастийоне д'Арбизон, где как должное принимала поклонение брата Майкла и была добра к нему в ответ, но, казалось, не замечала его томления.
Галдрик, слуга Томаса, который мог и сам позаботиться
– Те люди остановились.
– Близко?
– Довольно далеко позади. Но думаю, что они нас преследуют.
Томас поднялся с берега ручья на дорогу. Примерно в миле или, может, больше, поила лошадей небольшая группа мужчин.
– По этой дороге часто ездят, - сказал Томас. Те люди, и он отметил, что все они были мужчинами, держались позади них уже два дня, но не делали никаких попыток приблизиться.
– Это войско графа Арманьяка, - уверенно заявил Карил.
– Арманьяка?
– Это территория графа, - объяснил немец, взмахом руки очертив всю местность.
– Его люди патрулируют дороги, чтобы бандиты держались подальше. Он не сможет собирать налоги с торговцев, если у них не будет товара, который можно ими обложить, так ведь?
На дороге стало еще больше народа, когда они приблизились к Монпелье. У Томаса не было желания привлекать к себе внимание, войдя в город с большой группой вооруженных мужчин, поэтому на следующий день он подыскал место, где бы большинство его людей могли подождать, пока он отправится в город.
Они нашли сгоревшую мельницу на холме к западу от дороги. Ближайшая деревня находилась в миле отсюда, и долина у подножия мельницы была безлюдной.
– Если мы не вернемся через два дня, - сказал он Карилу, - отправь кого-нибудь разузнать, что случилось, и пошли в Кастийон за помощью. И ведите себя тихо.
Мы не хотим, чтобы городской совет отправил людей, чтобы расспросить вас, - он судил о том, что город был близко, по облаку дыма на южном небе.
– А если люди будут спрашивать, что мы здесь делаем?
– Вы не можете позволить себе заплатить за пребывание в городе, поэтому ждете здесь людей графа Арманьяка.
Граф был самым крупным лордом на юге Франции, и никто не посмел бы помешать его людям.
– С этим проблем не будет, - мрачно произнес Карил, - обещаю.
Томас, Женевьева, Хью и брат Майкл поскакали вперед. Их сопровождали всего два латника и Галдрик, и в тот же вечер они достигли Монпелье.
Два городских холма, башни его церквей и покрытые черепицей бастионы отбрасывали длинные тени. Город был окружен высокой бледной стеной, с которой свисали знамена со Святой Девой и ее сыном.
На других был нарисован круг на белом поле, красный, как заходящее солнце. За стенами простиралась поросшая сорняками пустошь, а под сорняками виднелся пепел, хотя в некоторых местах торчали каменные очаги, показывающие, что когда-то здесь стояли дома.
Сгорбленная старая женщина с черным шарфом на голове копошилась рядом с одним из очагов.
– Ты жила здесь?
– спросил Томас.
Она ответила по-аквитански, на языке, который Томас едва знал, но Галдрик перевел.
– Она жила здесь, пока не пришли англичане.