14 ночей с монстром
Шрифт:
— Для моей безопасности, чтобы не привлекать внимание, — не очень уверенно отозвалась я, все еще отказываясь верить в то, что мой отец был таким чудовищем.
— Чтобы кто-нибудь из дрейгов не увидел, как ты похожа на Микеллу.
— Сходство — это еще не доказательство.
— А твои отношения с Илли Трэкот. Если она тебя так ждала и любила, то почему потом так возненавидела?
У меня не было ответа на этот вопрос. Я вообще не могла сейчас ни о чем думать. Потому что в глубине души чувствовала, что все это правда.
— И
— Заставить тебя все равно никто не может, — заметил Элгар поспешно.
— Допустим, ответ будет положительным и что тогда? Я двадцать четыре года считала матерью другую женщину. И должна разом все изменить? Должна полюбить вас? Но я не знаю вас. Проклятье, да я только пару дней назад начала узнавать правду!
— Я не прошу меня любить, — слабо улыбнулась женщина. — Но мне кажется, мы с тобой должны знать правду. Хотя бы ради нас самих. А что будет дальше, зависит только от тебя и меня. И никак иначе.
Я вдруг представила себя на ее месте. Вспомнила, как у меня когда-то хотели отнять Айрин и сдалась.
— Хорошо. Хорошо, я согласна провести анализ ДНК.
Сдача крови не заняла много времени. Тот самый бионик, который приносил нам напитки, пришел с небольшим чемоданчиком, взял пару капель у меня и пару капель у Микеллы. После чего сообщил, что результаты будут готовы через два-три часа.
— Обычно времени требуется гораздо меньше. Около десяти-двадцати минут. Но вы обе тайрифи, поэтому срок немного увеличен, — пояснил бионик на мой удивленный взгляд.
— Отвези меня в отель, — попросила я, повернувшись к Элгару. — Мы можем узнать результаты и там.
Останавливать и переубеждать нас не стали, хотя, судя по всему, очень хотели. Мне было жаль хранительницу. Очень жаль, но иных чувств к ней я не испытывала и как себя вести, не знала. А одна мысль о том, чтобы эти часы сидеть рядом с ней и гадать, мать она мне или нет, вызывала панику.
Возможно, мне просто необходимо немного времени, чтобы прийти в себя и осознать произошедшее. В любом случае, я должна была уехать и как можно скорее.
Всю дорогу до отеля мы молчали. Войдя в номер, я сбросила босоножки и подошла к дивану, осторожно опускаясь. Силы разом оставили и навалилась такая усталость, что больше всего хотелось лечь и не двигаться.
— Есть хочешь?
— Нет.
— Воды? Или чего покрепче?
— Ничего не хочу.
Дрейг опустился рядом с диваном на корточки и взял мои ладони в свои руки, согревая.
— Холодная…
— Когда ты понял? — спросила тихо. — Когда ты понял, что она моя мать?
— Еще ничего не известно. Ты же сама сказала, что это может быть просто совпадение.
— Мы все отлично знаем, каков будет результат, — отозвалась я. — И таких совпадений просто не бывает. Я лишь немного отсрочила время. Так,
— Не сразу. Уж точно не в первые дни. При всей внешней схожести вы были очень разными. Волосы, форма лица, размер глаз — все это было очень похоже, но мы дрейги привыкли смотреть глубже. А твои глаза были мертвы. Затравленная молодая женщина, исхудавшая, находящаяся на грани отчаянья, с атрофированными эмоциями, мало походила на цветущую и яркую Микеллу Диррен. Все изменилось совсем недавно.
Недавно, в этом Элгар прав. Даже я заметила изменения, которые произошли во мне за считанные дни.
— А Аррат? Он же должен был увидеть наше сходство. Почему он ничего не сказал и не предпринял.
— Увидел, но об этой истории знает крайне ограниченный круг лиц. Приказ Диррена. Он даже родственникам не сообщил и вообще запретил упоминать при ней те события. Первые месяцы после освобождения она была очень плоха и Риг боялся нового срыва. А потом просто не стал бередить. Я знал все обстоятельства, потому что был привлечен к этому делу.
— И участвовал в исполнении приговора моему отцу, — закончила тихо.
— Да.
Я кивнула, принимая ответ и добавила, рассеяно глядя перед собой.
— В нашу последнюю встречу Иллия сказала, что я не ее дочь, что ее дочь давно мертва. Тогда я не придала этому значения, думая, что это всего лишь метафора… а она говорила правду. Ее дочь мертва, а я лишь подкидыш.
— Не стоит об этом думать.
— Я не могу иначе. Тот ребенок… он уже родился мертвым или же отец просто выбрал лучшего? Поменял одного на другого, оставив в живых достойного? — от одних только мыслей становилось плохо.
— София!
Элгар вскочил, садясь рядом и притягивая к себе, обнимая, утешая.
— В этом точно нет твоей вины. Не казни себя. Не надо.
— Мой отец был чудовищем! Я дочь чудовища! Неужели тебе не противно? Касаться меня, обнимать? Быть рядом?
Я чуть подалась назад, поднимая голову и заглядывая в бездонные зеленые глаза, пытаясь прочесть в них собственный приговор.
— Что ты себе выдумала, глупая? Я же сказал, что ты не ответственная за грехи Фила Трэкота. И ведь не был он для тебя монстром. Любил.
— Любил? — переспросила я и горько усмехнулась. — А разве он знал, что такое любовь? Прав был Диррен, тайрифи для отца было больше, чем мечтой и целью. Это был смысл жизни. И он получил себе личную игрушку в полное пользование. Отличная возможность ставить эксперименты. Более изощренные, но не менее чудовищные. Вся моя жизнь была сплошной эксперимент моего отца.
— Фил Трэкот мертв. Он больше ничего тебе не сделает.
«Да, Фил Трэкот мертв. Но дело его живо».
И от этой нечаянной, непрошенной мысли внутри похолодело. Сердце будто кричало о том, что это еще не конец, что все еще впереди.