14-я колония
Шрифт:
«Тебе нравится моя черная ванна?» — спросил он другого человека, уже находившегося внутри, сидящего на одной из скамеек.
«Я скучал по ним».
Оба мужчины были обнажены и не стыдились своего тела. Его собственная оставалась твердой, бочкообразная грудь и гребни мускулов остались на месте, хотя в том же году ему будет шестьдесят два. Единственный белый шрам пересекал левую грудь — старая ножевая рана, оставшаяся от его прежних дней. Он стоял прямо с лицом, которое изо всех сил старалось выразить непреходящую уверенность. Его волосы представляли собой непослушную черную гриву, которая всегда выглядела как нуждающаяся в щетке и ножницах. У него были мальчишеские черты лица, которые всегда привлекали
Он перешагнул и сел на скамейку, рейки были влажными и теплыми. «Я построил это, чтобы воспроизвести черные ванны былых времен».
В каждой деревне когда-то была баня, похожая на эту, место, где можно было спастись от почти круглогодичного холода Сибири. Большинство из них, как и его прежний мир, исчезли.
Его гостем был флегматичный, брутальный на вид русский, по крайней мере, на десять лет старше, с приятным голосом и пожелтевшими от лет никотина зубами. Заливные светлые волосы зачесаны назад с крутого лба и никак не усиливают общую слабость. Его звали Вадим Бельченко и, в отличие от него самого, этот человек никогда не подвергался ссылке.
Но Бельченко знал отказ.
Когда-то он был очень важным человеком, главным архивистом Первого главного управления, подразделения внешней разведки КГБ. Когда Советский Союз пал и закончилась холодная война, работа Бельченко сразу устарела, поскольку эти секреты больше не имели значения.
«Я рад, что вы согласились приехать», — сказал он своему гостю. «Прошло слишком много времени, и все необходимо решить».
Бельченко почти ослеп, глаза его покрылись катарактой, как приобретенная мудрость. Два дня назад он приказал доставить пожилого человека на восток. Запрос, который превратился бы в приказ, но в этом не было необходимости. С момента прибытия его гость большую часть времени оставался в черной ванне, купаясь в тишине и жаре.
«Я слышал самолет, — сказал Бельченко.
«У нас был посетитель. Я подозреваю, что правительство ищет вас».
Пожилой мужчина пожал плечами. «Они боятся того, что я знаю».
«И есть ли у них причина?»
Они с Бельченко много раз разговаривали. Почти каждый человек, которого они когда-либо знали или уважали, был мертв, скрывался или опозорился. Если когда-то все они гордо называли себя Советами, то теперь это слово граничило с непристойностью. В 1917 году большевики с гордостью восклицали: «Вся власть Советам», но сегодня эта фраза будет расценена как измена. Как мир изменился с 1991 года, когда распался Союз Советских Социалистических Республик. Какое это было великолепное состояние. Самый большой в мире, занимает шестую часть планеты. Более 10 000 километров с востока на запад в одиннадцати часовых поясах. Семь тысяч километров с севера на юг. Между ними лежали тундра, тайга, степи, пустыня, горы, реки и озера. Здесь 800 лет правили татары, цари и коммунисты. Пятнадцать национальностей, сотня национальностей, 127 языков. Всем управляют Коммунистическая партия, армия и КГБ. Теперь это была Российская Федерация, которая превратилась в тень того, что когда-то существовало. И вместо того, чтобы попытаться изменить неизбежное и вступить в битву, которую невозможно было выиграть, в 1992 году он и сотня других отступили на восток,
Надеяться.
Казалось, все, что осталось.
«Что насчет самолета?» — спросил Бельченко.
«Я приказал его сбить».
Старик усмехнулся. «С чем? Британские джавелины? ПЗРК? Или какие-нибудь из тех древних красных глаз?»
Впечатляет то, как старый ум оставался острым в деталях. «Я использовал то, что доступно. Но вы правы, то, что мы стреляли, было бракованным. Ему все же удалось выполнить задачу».
Он нагнулся к ведру с холодной водой и швырнул черпак на горячие камни. Они шипели, как паровоз, выбрасывая желанный пар. Свеча в другом конце комнаты горела синим из-за более глубокого ореола. Температура поднялась, и его мышцы расслабились. Пар обжег ему глаза, которые он закрыл.
«Пилот жив?» — спросил Бельченко.
«Он пережил приземление. Американец.»
«Вот это интересно».
В прошлые десятилетия они разложили бы свои тела на самой нижней из сосновых скамеек, пока обслуживающий персонал облил их горячей водой. Затем их должны были вычистить, скатать, растереть и облить холодной водой, затем еще сильнее нагреть, их мышцы забросали пучками березовых веток и промыли пачками конопли. Более продолжительные обливания холодной водой положили бы конец опыту, оставив их чистыми и лишившимися тела.
Черные ванны были чудесной вещью.
«Вы знаете, что я хочу знать, — сказал он Бельченко. «Пора тебе сказать мне. Вы не можете позволить этому знанию умереть вместе с вами».
«Разве это не должно быть оставлено в покое?»
Он задавал себе этот вопрос много раз, ответ всегда был один и тот же, поэтому он озвучил его. «Нет.»
«Это все еще имеет значение для вас?»
Он кивнул.
Пожилой мужчина сел, вытянув руки наружу, до следующего уровня скамьи. «Мои мышцы здесь такие живые».
«Ты умираешь, Вадим. Мы оба это знаем.
Он уже заметил болезненное дыхание, глубокое и нерегулярное. Истощенное тело, хрип в горле и дрожащие руки.
«Я хранил столько секретов», — сказал Бельченко едва шепотом. «Они доверяли мне все. Когда-то архивисты были так важны. И я знал Америку. Я изучал Соединенные Штаты. Я знал его сильные и слабые стороны. История многому меня научила». Глаза старика оставались закрытыми, пока он говорил. «История имеет значение, Александр. Никогда этого не забывай.»
Как будто ему нужно было сказать. «Вот почему я не могу этого допустить. Время пришло. Момент подходящий. Я тоже изучал Соединенные Штаты. Я знаю его нынешние сильные и слабые стороны. У нас есть способ получить определенное удовлетворение, которого мы оба давно жаждем. Этим мы обязаны нашим советским братьям».
И он рассказал своему старому другу именно то, что имел в виду.
«Значит, ты разгадал «Помощник дурака»?» — спросил Бельченко, когда он закончил.
«Я близок. Документы, которые вы предоставили в прошлом году, очень помогли. Потом я нашел еще. Аня сейчас находится в Вашингтоне, округ Колумбия, пытается найти критический фрагмент».
Он видел, что древний архивист, казалось, полностью осознавал свое оставшееся влияние. И сорок лет хранения секретов КГБ определенно дали ему силы. Настолько, что правительство России все еще бодрствовало. Что могло бы объяснить их посетителя.
Но американец?
Это его озадачило.
В течение двадцати лет он боролся со временем и обстоятельствами, оба из которых изо всех сил пытались превратить его в труп. К счастью, этого не произошло. Вместо этого месть сохранила ему жизнь. Что оставалось неизвестным, так это то, сколько ненависти все еще жило внутри его гостя.