14-я колония

Берри Стив

«Страхование на долгую жизнь?»

Осин улыбнулся. «Наверное. К сожалению, Зорин, возможно, обнаружил то, что знает Бельченко».

Этим объяснялась срочность поиска старика.

Ее телефон завибрировал.

Обычно она игнорировала это, но поскольку только Белый дом был в ее коммуникационной петле, она решила проверить дисплей.

ЛЮК ДЭНИЕЛС.

Что вызвало больше тревог.

«Этот звонок может иметь отношение к тому, что мы обсуждаем».

«Пожалуйста, ответь».

Она так и сделала и слушала, как Люк объяснил, что произошло в Вирджинии, и закончил словами: «Я полагаю, вы знаете, что я делаю, поэтому

я решил позвонить вам вместо него. Я не хочу слышать, как я все испортил. Но я знаю, что буду. Эта женщина давно ушла.

«Где ты?»

«Я вызвал эвакуатор, и они вытащили мой «Мустанг» на стоянку рядом с шоссе I-66».

Он сказал ей где.

«Этот дом, — сказал он, — выглядит иначе. Я не хочу, чтобы он так долго оставался открытым».

И она тоже, поэтому она сказала: «Подожди».

Она повернулась к Осину. Он был с ней откровенен, и, поскольку ей не хватало ресурсов и она не хотела, чтобы Брюс Литчфилд разбирался в ее бизнесе, у нее не было выбора. «Мне нужна ваша помощь. Нам нужно в Вирджинию. Это касается Ани Петровой».

«Скажи мне, куда, и я попрошу водителя отвезти нас».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Малоун никогда не собирался встречаться с Зорином в какой-нибудь обсерватории. Это было бы точное определение глупости. Так что он избежал необычно выглядящего объекта на скалистой вершине холма и проехал еще пятнадцать миль на север до дачи. Двухполосное шоссе, обрамленное снегом, шло параллельно берегу озера, и он не проезжал ни одной машины, идущей с противоположной стороны, что заставило его еще больше задуматься о Зорине. Скорее всего, единственное, что его ждало в этой обсерватории, — это неприятности. Поэтому он решил просто окунуться прямо в логово льва.

Его чувство направления было превосходным, во многом благодаря его эйдетической памяти, благословению, дарованному ему в утробе. Он часто задавался вопросом, откуда взялась эта генетическая черта, и, наконец, его мать сказала, что ее отец также был благословлен. Он действительно привык никогда не забывать ни одной детали. Он мог дословно вспомнить сочинения, которые он писал в гимназии, и точно вспомнить, что происходило на каждое Рождество. Это, безусловно, пригодилось как юристу тогда, когда он работал в Magellan Billet. Теперь это помогло ему вести учет редких книг в его магазине в Копенгагене. Но это также предотвратило угасание воспоминаний о Кассиопее Витт. Он вспомнил каждую деталь их времени, проведенного вместе, и это не обязательно было хорошо.

Он нашел извилистую улочку, которую, как он помнил, видел с воздуха, которая вела к насесту, где его ждала дача. Он съехал с шоссе и врезался в деревья, остановившись на заснеженном участке земли. Он припарковался и направился к дому, перебираясь с одного ствола дерева на другой через сугробы, его ботинки скрипели по сухому снегу. Вечнозеленые ветви и колючие щупальца безлистных деревьев тянулись к постоянно темнеющему небу. Его глаза горели от ветра и холода. Ежедневный режим приседаний и приседаний определенно поддерживал его мышцы в тонусе, но ледяной подъем утомлял его.

Он нашел вершину, оглянулся и заметил, как снег выдавал его присутствие следом шагов. Путь впереди преграждал ржавый проволочный забор высотой по пояс. Струя ледяного воздуха от близлежащего озера ужалила его горло. Он устроился за густой сосной и посмотрел на дачу. Дым продолжал подниматься

ввысь из трех труб. Одна из двух машин, которые были там ранее, пропала. В морозном воздухе витали звуки народной музыки. Он обнаружил источник. Хозяйственная постройка, на этот раз круглая, вся деревянная, без окон и единственной двери, тонкий шпиль пара, неуклонно уходящий с вершины его конической крыши.

Его миссия заключалась в поиске Вадима Бельченко. Ему показали снимок, сделанный несколько лет назад. Этот человек был чем-то вроде бывшего архивиста КГБ. В случае обнаружения он должен был отступить и доложить о местонахождении. Первая часть будет относительно простой, вторая не настолько, насколько его сотовый телефон был уничтожен. Но у него был грузовик, и он мог где-нибудь найти телефон.

Он перешагнул через забор и побежал через черную площадку, простирающуюся от конца дороги к дому, с одной стороны дымящегося круглого здания, из которого звучала музыка. Он ехал по тротуару осторожно, так как не мог позволить себе упасть на голый лед. Он подошел к дверному проему круглого здания и быстро вошел, атакованный желанной волной теплого и сухого воздуха. Еще один дверной проем вел дальше внутрь, перекрытый меховым одеялом, свисавшим с косяка. Он откинул небольшой кусок одеяла — достаточно, чтобы увидеть, что это здание было чем-то вроде сауны. В центре под слоем раскаленных камней горел огонь. На нижнем уровне ряда сосновых скамеек, которые возвышались у дальней стены, сидел старик. Он был голый, раскинутый, с вытянутыми прямо ногами, скрюченные руки переплетены за головой. Черты лица соответствовали изображению, которое ему показали.

Вадим Бельченко.

Музыка разливалась из маленького проигрывателя компакт-дисков, лежащего на скамейке. Он проскользнул внутрь и подошел к старику. Лицо было похоже на мягкую маску, широкое и плоское, с кожей цвета грязного снега. Закрытые глаза снова превратились в морщинистые чашки из сложенной плоти. Мокрые светлые волосы покрывали кожу головы, и единственными признаками преклонного возраста были впалая грудь и щеки. Пожилой мужчина спокойно курил сильно пахнущую сигару.

Он наклонился и выключил музыку.

Бельченко открыл глаза и сел. У обоих зрачков была катаракта.

«Меня зовут Коттон Мэлоун», — сказал он по-английски.

Бельченко уставился на него. «А что ты здесь делаешь?»

«Я пришел посмотреть, в порядке ли ты».

«Почему бы мне не быть?»

«Вы исчезли, и людям стало интересно».

«Вы имеете в виду, что госбезопасность России недоумевала. И зачем они послали американца следить за мной?»

Голос был низким и хриплым, без интонаций, эмоций или беспокойства.

«Меня тоже интересует этот вопрос».

Бельченко выдохнул облако голубого дыма, поднявшееся вверх. «Вы шпион?»

«Уже нет.»

Горячий воздух сушил его ноздри, поэтому он продолжал дышать неглубоко и через рот. Пот начал стекать по его спине, оставляя холодную дорожку.

«Скажем так, я шпион на полставки».

«В мое время у нас было несколько таких. Я никогда не заботился о них».

«Где Зорин?»

«Он пошел на встречу с тобой».

Он пришел не болтать. Фактически, его миссия была выполнена. Он нашел Бельченко, и теперь ему нужно было явиться. Но от старых привычек было трудно избавиться, поэтому ему пришлось задать еще один вопрос. «Почему российскому правительству наплевать на то, что вы делаете?»