14-я колония
Шрифт:
Он видел, что папа был заинтригован.
«Коммунизм никогда не достиг легитимности общественной поддержки. Его правление зависит исключительно от силы, подкрепляемой террором. Время работало против них, как и мир, который изменился. Коммунизм — это просто современная форма крепостничества, без каких-либо преимуществ перед капитализмом. Понимаете ли вы, ваше Святейшество, что в СССР автомобиль имеет менее одной семьи из семи? Если человек хочет купить машину, ему нужно ждать доставки в течение десяти лет. Вы скажете мне, как такая система может считаться стабильной или надежной?»
Джон Пол улыбнулся. «Режим
«Я хочу, чтобы вы знали, что я не разжигатель войны. Американский народ не настроен на завоевание. Мы хотим прочного мира».
И он имел в виду это. В кармане пиджака он держал пластиковую карточку с кодами, которые можно было использовать для запуска ядерного арсенала. Сразу снаружи сидел военный помощник с черной кожаной сумкой, которая могла это сделать. Всего у США 23 464 ядерных боеголовки. В Советском Союзе было накоплено 32 049 единиц. Он назвал их инструментами Армагеддона. Лишь горстка из них может уничтожить всю человеческую цивилизацию.
Его цель заключалась в том, чтобы их никогда не использовали.
«Я верю тебе», — сказал Папа. «Ваш посланник представил вам хороший аргумент в этом отношении. Она яркая женщина. Ты хорошо ее выбрал.
Он вообще не выбрал ее. Аль Хейг сделал этот выбор из числа своих атташе в Государственном департаменте. Однако Джон Пол был прав. Она была молода, умна и интуитивно понятна, и он стал полагаться на ее суждения, когда дело касалось Ватикана.
«Пока мы будем откровенны, — сказал он, — позвольте мне сказать, что вы недооцениваете себя. Вы тоже немного обманываете. Тот священник, которого вы отругали на взлетно-посадочной полосе в Никарагуа, в такой ярости. Вы сказали ему оставить свой правительственный пост, но он бросил вам вызов. И он все еще бросает вам вызов. Я подозреваю, что этот человек теперь является отличным источником информации Ватикана о том, что делают сандинисты. И кто бы мог заподозрить его после такого публичного увещевания».
Иоанн Павел ничего не сказал, но он видел, что его вывод был правильным. Сандинисты были не чем иным, как советскими марионетками. Его люди уже работали над способами избавить от них Центральную Америку, как, очевидно, и Джон Пол.
«У нас должна быть дальновидная политика», — сказал Папа. «Тот, который простирается по всему миру и выступает за справедливость, свободу, любовь и истину. Нашей целью всегда должен быть мир».
«Без сомнения. У меня есть теория. И теперь он подумал, что можно поделиться этим. «Для меня СССР — по сути христианская нация. Русские были христианами задолго до коммунистов. Если мы будем придерживаться этого курса, я думаю, мы сможем склонить чашу весов к тому, что советские люди вернутся к христианству, позволив этим давно существующим идеалам затмить коммунизм».
Он задавался вопросом, думал ли папа, что он сводит с ума. На основании визитов его специального посланника ему была предоставлена подробная оценка личности. Джон Пол ценил порядок и безопасность, предпочитая иметь дело с известными организациями. Он жил разумом и мыслью, в ясных и серьезных терминах. Его отталкивали двусмысленность, импульсивность и экстремизм, он всегда все продумывал, прежде чем принять решение. Но он особенно ненавидел, когда ему говорят то, что кто-то думает, что он хочет услышать.
«Вы
«Должен сказать, ваше святейшество, что я не из тех, кто ходит в церковь регулярно. Я даже не считаю себя откровенно религиозным. Но я духовный. Я верю в Бога. И я черпаю силу из этих глубоко укоренившихся убеждений».
Он действительно имел это в виду.
«У нас с вами общие узы, — сказал он.
Джон Пол ясно осознавал эту связь. В прошлом году, в течение двух месяцев, их обоих расстреляли. Все три пули были выпущены с близкого расстояния, едва не попав в аорты, что означало верную смерть. Его застряло в легком, в то время как два раунда Джона Пола прошли насквозь, но при этом невероятно пощадили жизненно важные органы.
«Бог спас нас обоих, — сказал он, — чтобы мы могли делать то, что собираемся сделать. Как еще это можно объяснить?»
Он давно думал, что у каждого человека есть божественная цель. План для мира вне человеческого контроля. Он знал, что этот папа также верил в силу символических действий и роль провидения.
«Я согласен с вами, господин президент, — сказал Папа почти шепотом. «Мы должны это сделать. Вместе.»
«В моем случае стрелок был просто ненормальным. Но в своем я бы сказал, что вы в долгу перед Советами».
ЦРУ стало известно о связи между предполагаемым убийцей Джона Пола и Болгарией, которая вела прямо в Москву. Белый дом предоставил эту информацию Ватикану. Верно, убедительных доказательств не хватало, но идея заключалась в том, чтобы положить конец «Солидарности», покончив с ее духовным и нравственным лидером. Конечно, Советы никогда не могли позволить себе быть напрямую замешанными в заговоре с целью убийства лидера миллиарда католиков.
Но они были вовлечены.
«Если возможно, насколько это зависит от вас, пребывайте в мире со всеми людьми», — сказал Иоанн Павел. «Месть была бы немного нехристианской, не так ли?»
Он решил придерживаться Библии и римлян. «Никогда не мстите, но оставьте место для гнева Божьего.»
«Но если ваш враг голоден, накормите его, а если он хочет пить, дайте ему пить. Ибо, поступая так, вы насыпите ему на голову горящие угли».
Что бы они сделали.
Этот священник был свидетелем зверств нацистов. Кароль Войтыла был там, когда Польша пережила этот невообразимый ужас, работая с сопротивлением. После войны он сделал все, что мог, чтобы помешать Советам, продлевая страдания Польши. По общему мнению, Иоанн Павел был героической фигурой, незаурядным человеком, ученым и отважным.
Люди черпали в нем силы.
И он оказался в нужном месте в нужное время с правильными мыслями.
«В тот момент, когда я упал на площади Святого Петра», — сказал Папа. «У меня было яркое предчувствие, что я буду спасен, и эта уверенность никогда не покидала меня. Сама Дева Мария вмешалась в тот день и позволила мне выжить. Я верю в это всем своим сердцем. И да простит меня Бог, но я в долгу перед Советами. Не только за то, что они, возможно, сделали со мной, но и за то, что они так долго делали со многими миллионами. Я простил своего потенциального убийцу. Я пошел к нему в камеру, встал на колени и помолился вместе с ним, а он плакал о своем грехе. Теперь пришло время и тем, кто послал его, узнать свой грех».