14-я колония
Шрифт:
Не было бы ошибок.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Люк управлял Ford Escape, который, как сказала ему Стефани, принадлежал Фрицу Штроблю. Он мог только представить, как ей удалось получить ссуду у совершенно незнакомого человека. Они направлялись на восток, из округа Колумбия, по US 301 в сторону Аннаполиса.
«Вы уже слышали о пропавших без вести ядерных бомбах», — сказала она ему с пассажирского сиденья. «Русские думают, что пятеро все еще на месте. Размер чемодана».
«Как на 24?»
«Я знаю. Звучит фантастически. Но я думаю, что
«А они у нас еще есть?»
«Я так не думаю. Они были объявлены вне закона в 1990-е годы. Это решение было отменено после 11 сентября, но я не слышал о том, чтобы в нашем текущем арсенале были что-то подобное».
Затем он слушал, как она рассказывала ему больше об Александре Зорине, который якобы злился на Соединенные Штаты, и архивисте КГБ по имени Вадим Бельченко.
«Коттон смотрел в угол Бельченко».
Маленький двигатель «Эскейпа» произвел на них удивительную мощь, и они быстро ехали по шоссе, на светофоре в пятницу днем.
«Вы что-нибудь слышали от Кассиопеи?» он спросил.
Она покачала головой. «Ни слова.»
Что было нехорошо. «Ты думаешь, с Коттоном все в порядке?»
«Я на это надеюсь».
Он услышал озабоченность, которую повторил.
Ее сотовый телефон зазвонил, и они посмотрели друг на друга. Она изучила дисплей и снова покачала головой. «Это Осин».
Она ответила на звонок, который длился всего несколько секунд. Когда все закончилось, она сказала ему: «Петрова уезжает».
Она уже объяснила, что Осин отвез Петрову в Международный аэропорт Даллеса и вручил ей билет на рейс KLM прямо в Москву. Люди Осина сопроводили ее в терминал, оставив, пока она проходила проверку службы безопасности. Конечно, не было никаких сомнений в том, что она быстро отступит назад и сбежит, найдя такси, которое должно отвезти ее на улицу в двух кварталах от дома Андерсона, где оставалась припаркованная ее помятая арендованная машина.
«Она направилась прямо к машине», — сказала Стефани. «Это ставит ее недалеко от нас. Она приедет в Аннаполис.
«Ты всегда прав насчет людей?»
«Более того, чем нет».
«А как насчет пропавших без вести ядерных боеголовок?»
«Маловероятно, что они все еще существуют, а даже если и существовали, еще более маловероятно, что они работают. И все же Зорин определенно сосредоточен на них».
«Ты в порядке?»
Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что ее беспокоило то, что случилось с Брюсом Литчфилдом.
«Я никогда не думала, что моя карьера так закончится», — сказала она тише. «Тридцать семь лет».
«Я был всего лишь огоньком в глазах моего папы тридцать семь лет назад».
Она улыбнулась, и он предоставил ее мыслям, пока они ехали в тишине несколько минут.
«Тогда это было захватывающее время», — сказала она больше себе, чем ему. «Рейган планировал изменить мир. Сначала мы все думали, что он чокнутый. Но именно это он и сделал».
Люк мало знал о 1980-х, его жизнь была больше сосредоточена на здесь и сейчас. Он считал себя надежным, жестким и прагматичным. Он принял жизнь такой, какая она есть — мечты,
«Я была частью этого великого изменения», — сказала она.
Он мог сказать, что она хотела поговорить, что было необычно. Но все в этом дне попадает в эту категорию.
Поэтому он держал рот на замке и слушал.
Стефани последовала за папой во двор во время своего двадцать девятого визита в Рим. Джон Пол специально просил о встрече. Многое происходило в Соединенных Штатах. Два срока Рейгана на посту президента подходили к концу. Вице-президент Буш и губернатор Массачусетса Майкл Дукакис вели ожесточенную битву за Белый дом, исход которой оставался неопределенным. Папа был обеспокоен будущим, поэтому она пришла развеять его страхи. Их окружали мраморная вилла и двухэтажная лоджия, двор усеян статуями, пустыми скамейками и фонтаном. Они находились в глубине Ватикана, в пространстве, предназначенном для жителей, которых было очень мало.
«Президент Рейган скоро уйдет с поста», — сказал он ей. «Это тоже положит конец твоей службе?»
Она решила быть натуральной. «Наверняка. Любая из сторон выберет себе людей для продолжения».
Насколько ей известно, вице-президент Буш никогда не участвовал в программе Forward Pass, и между лагерями Буша и Рейгана царила открытая горечь. На республиканском национальном съезде, принимая кандидатуру партии, Буш сказал делегатам, что он хочет более добрую и мягкую нацию. Который вызвал быстрый упрек со стороны людей Рейгана в том, что мы, черт возьми, такие?
«Новое смывает старое», — сказал Папа. «Здесь то же самое. Так во всем мире. И если вас здесь больше нет, что произойдет с тем, что мы сделали за последние шесть лет? Это тоже конец?»
Справедливый вопрос.
«Не думаю, что начатое можно остановить», — сказала она. «Это слишком далеко. Слишком много движущихся частей находится в движении. Наши люди думают, что до распада СССР осталось самое большее два-три года».
«Это был октябрь 1988 года, когда мы в последний раз разговаривали с Джоном Полом», — сказала она. «Но я был прав. Буш победил, и в State пришла новая команда, в которую не входил я, и другие люди завершили то, что я начал. Именно тогда я перешел в Джастис. Несколько лет спустя мне дали Magellan Billet».
«Как чертовски здорово», — сказал он. «Ты был там? Прямо посреди того, что произошло, когда пала Берлинская стена?»
«В чем Буш получил кредит», — сказала она. «Но к моменту инаугурации советский конец был предрешен».
«Не помогло ему переизбраться», — предложил он, надеясь, что она почувствует себя лучше. Он не совсем игнорировал историю.
Она ухмыльнулась. «Нет. Этого не произошло».
«Как ты сделал это?» он спросил.
«Это сложный вопрос. Но к концу 80-х годов прошлого века на Москву оказывалось давление практически со всех сторон, как изнутри, так и за ее пределами. Давление нарастало уже давно. Рейган, надо отдать ему должное, разработал способ использовать это. Однажды он сказал мне, что все, что нам нужно создать, — это соломинка, которая сломает коммунистов. Что мы и сделали. Операция называлась «Вперед».