14-я танковая дивизия. 1940-1945

Грамс Рольф

1 февраля в 9.00 БОНГ выступил из села Зеленого. Ночь была очень холодной и лунной. И хотя ураган немного утих, по-прежнему казалось, что сильный ветер продувает насквозь. Во главе нашей колонны мы поставили более ста военнопленных, которые лопатами расчищали дорогу. Сразу за ними следовали наши автомобили с интервалом один метр, так как очень быстро дорогу снова заметало снегом. До обеда мы смогли продвинуться всего лишь на семь километров. До железнодорожного вокзала села Гришина мы добрались только глубокой ночью. В 20.00 все еще не было роты Рема, батареи Штайнингера и роты Креля, которые прибыли только к моменту выступления батальона в направлении села Доброполье.

Уже 31 января 1942 года, к ужасу адъютанта Бернда фон Штиглитца, первый пункт приказа по батальону звучал

так: «Расчищая лопатами занесенную снегом дорогу, БОНГ добирается до села Доброполье». Дело в том, что противника было не видно и не слышно. В такую непогоду каждый был настолько занят самим собой, что появление «настоящего противника» показалось бы совершенно излишним!

В Доброполье находился командный пункт 100-й легкой пехотной дивизии.

Поздним вечером, около 23.00, 3 февраля командир батальона особого назначения был вызван к генералу Хубе, — между прочим, отличному человеку, — и получил приказ недолго думая оставить в селе Доброполье все свои транспортные средтва, в том числе две такие важные буксировочные службы истребительно-противотанковой роты Нойендорфа и батареи Лтайнингера со всеми их тягачами, а самим воспользоваться лошадьми, запряженными в сани. Обер-лейтенант Рем остался в селе в качестве коменданта гарнизона. Бравые командиры рот проявили всю свою смекалку, чтобы раздобыть для каждого взвода хотя бы по одной санной упряжке. Так за одну ночь батальон особого назначения пересел с транспортных средств на моторной тяге на транспортные средства на конной тяге. Правда, при этом не обошлось без накладок: один слишком находчивый командир отделения из 1-й роты 103-го мотопехотного полка «раздобыл» верховую лошадь начальника оперативного отдела 100-й легкой пехотной дивизии и впряг ее в свои сани.

4 февраля в 5 часов утра в сильную вьюгу мы отправились пешком в сторону села Криворожье, ориентируясь по компасу и по столбам телеграфной линии. Нас сопровождали сани, нагруженные нашим автоматическим оружием. По пути мы обнаружили тело погибшего офицера из группы капитана Отто из 2-го танкового полка 16-й танковой дивизии; у погибшего были выколоты глаза и вырезаны половые органы.

В селе Криворожье мы должны были встретить хорватов, но их нигде не было видно. Когда мы приблизились к селу, метель неожиданно прекратилась, небо прояснилось, и так ярко засияло солнце, что можно было подумать, что находишься в Баварии, в Гармиш-Партенкирхене с его знаменитыми горнолыжными трассами! Тотчас забылись все тяготы пути, бойцы разделись до пояса и, усевшись на обшитые тесом завалинки перед избами, в которых они разместились, начали давить вшей и загорать.

Вскоре на своем восьмитонном тягаче к нам прибыл генерал Хубе. Он привез с собой хорошее настроение и боеприпасы, а также приказ на следующий день. 5 февраля к нашему батальону присоединилась еще одна операционная бригада военных хирургов. БОНГ получил задание оборудовать в селе Сергеевка штаб дивизии. Во время сильной метели мы прибыли в село. Поскольку оно оказалось переполненным ранеными и отставшими от своих частей солдатами из берлинской «медвежьей» дивизии (257-й пехотной дивизии, на эмблеме которой был изображен медведь), то было решено передислоцировать батальон в соседнее село Новопетровка.

Рано утром 6 февраля 1942 года с севера Новопетровку атаковали части советского 2-го кавалерийского корпуса генерала Усаченко, а с запада к селу приблизились русские танки, которые, слава богу, из-за высоких снежных заносов так и не смогли ворваться в село. По этой же причине на западной окраине села Сергеевка пришлось установить три противотанковые пушки таким образом, чтобы прикрыть тыл с юга, так как вскоре русские начали атаку одновременно и с запада, и с востока. Около 9.00 был ранен лейтенант Кунат.

Эвакуацию раненых можно было производить только на санях, уложив бойцов на бумажные мешки, под которые были подложены разогретые кирпичи. Пришлось подумать и о создании станций смены лошадей. Все это организовал с помощью неутомимого адъютанта наш обер-лейтенант медицинской службы доктор фон Фрайберг. Эти станции смены лошадей использовались и при доставке от железнодорожного вокзала

в селе Гришино на передовую всего необходимого. Обо всем этом позаботился наш энергичный обер-лейтенант Целлер, который во время короткой передышки получил также задание достать необходимое количество спирта.

На правом участке рубежа обороны занимала позиции 5-я рота 64-го мотоциклетного батальона, в центре расположилась 8-я рота 108-го мотопехотного полка, а слева от нее — 1-я рота 103-го мотопехотного полка. Здесь, на участке 1-й роты 103-го мотопехотного полка, на западной окраине села находилась глубокая балка, которая была полностью занесена снегом и поэтому представляла собой идеальную защиту от вражеских танков и пехоты. Большое беспокойство доставлял минометный огонь противника. К счастью, глубокий снежный покров и соломенные крыши крестьянских изб значительно снижали его эффективность. Несмотря на непрерывные атаки противника, моральный дух наших войск оставался исключительно высоким, так как мы были обеспечены питанием, боеприпасами и у нас было где согреться. Бойцы совершенно не осознавали, что положение оставалось угрожающим. После отражения советских атак смельчаки отправлялись на нейтральную полосу и забирали из карманов убитых красноармейцев немецкие сигареты, шоколад и лезвия для безопасных бритв, которые иваны получили с захваченного ими немецкого склада в городе Барвенково.

Во второй половине дня 6 февраля 1942 года батальон был окружен с трех сторон. Утром к обороне присоединился взвод прорвавшихся к нам хорватов, которые сражались в высшей степени эффективно. Все наши бойцы защищались мужественно. Наши снайперы засели на чердаках домов и вели оттуда смертоносный огонь. Особенно отличился фельдфебель Чёпе из 1-й роты 103-го мотопехотного полка. Потери противника были невообразимо высокими. Разыгравшаяся в полдень метель накрыла снежным саваном сотни (!) трупов бойцов Красной армии. И тут с юга к нам на помощь пришли горные стрелки. Действуя в нашем тылу, они атаковали в направлении села Новознаменовка на запад и тем самым устранили опасность нашего окружения. В течение трех дней и трех ночей русские атаковали почти непрерывно. Они постоянно получали подкрепления. Их атакующие цепи волнами накатывались на нас — и беззвучно тонули в глубоком снегу. Несмотря на регулярную смену караула, у нас от усталости закрывались глаза. Все, от командира до последнего ездового, вынуждены были взять в руки карабин или автомат и ручные гранаты, чтобы справиться с таким подавляющим преимуществом противника в живой силе. Здесь нам приходилось вести прицельную стрельбу одиночными выстрелами, а не поливать противника пулеметным огнем, так как мы не могли одним взмахом волшебной палочки обеспечить себя достаточным количеством боеприпасов.

Из-за постоянных снежных буранов бои за населенные пункты велись с особой ожесточенностью. Такие небольшие населенные пункты, как 1-я и 2-я Федоровка, Степановка, Михайловка, Громовая Балка, и подобные им часто за короткий период времени неоднократно переходили из рук в руки.

В конце концов русские отошли назад, в деревню Шевченко. Когда мы 10 февраля 1942 года атаковали эту деревушку, то оказалось, что русские уже оставили её. Тогда, выполняя приказ, мы отошли назад, в Новопетровку. Из рассказов жителей деревни мы узнали, что все офицеры вражеского полка были убиты или ранены, а остатки полка, в основном это были раненные во время последнего кровопролитного боя, отступили дальше на восток. Среди убитых мы обнаружили и тела командира полка и полкового комиссара.

11 февраля, наступая по глубокому снегу, без зимнего обмундирования и белых маскировочных костюмов, мы заняли деревню Петровку, расположенную к югу от реки Самары и к западу от большого села Александровка. Вместе с нами в наступлении участвовал разведывательный взвод лыжников лейтенанта Пёссингера из 1-й горнострелковой дивизии, которым мы были очень обязаны за подрыв железнодорожного полотна во вражеском тылу и за добычу ценных разведывательных данных. Быстрые и ловкие как белки бойцы этого взвода чувствовали себя на лыжах в своей стихии. Благодаря белым маскировочным костюмам их было трудно заметить даже на близком расстоянии