1421 - год, когда Китай открыл мир
Шрифт:
Когда Чжу Юньвэню доложили о неудаче, постигшей его людей, он в самый короткий срок собрал полумиллионное войско и направил его во владения своего дяди. Между тем полили дожди и настали холода; солдаты же Чжу Юньвэня, двигавшиеся на север от Нанкина, были одеты в летнюю форму и обуты в соломенные сандалии. Поэтому, когда началась зима и пошел снег, многие солдаты просто-напросто замерзли. Армия Чжу Ди проводила маневры неподалеку от Пекина, и, когда утомленные и деморализованные долгим переходом и холодами войска Чжу Юньвэня начали наступление на город, оказала им ожесточенное сопротивление. В сражении приняли участие даже пекинские женщины, которые швыряли со стен во вражеских солдат глиняные горшки.
В 1402 г. Чжу Ди во главе большой армии выступил в поход на юг — на Нанкин. Население столицы империи не было единым. Мандарины — образованная элита Нанкина — ненавидели придворных евнухов. Эта антипатия имела глубокие корни и была почти такой же древней, как и сама Китайская империя. Дело в том, что евнухи как ближайшие слуги императора всегда имели возможность завести со своим повелителем полезный для них разговор. Подобно западноевропейским придворным, они обогащались и приобретали выгодные должности благодаря своим связям при дворе и близости к венценосной особе. В отличие
Человек становился мандарином и получал официальный государственный пост после долгих лет обучения и сдачи многочисленных государственных экзаменов. Главным предметом исследования тогдашних чиновников и ученых было наследие, оставленное великим китайским философом Конфуцием (551–479 до н. а), который крайне неодобрительно отзывался о евнухах, захвативших в государстве власть. Евнухи не получали воспитания в конфуцианском духе и в своей практической деятельности руководствовались исключительно указаниями императора. Мандарины же опирались на конфуцианскую этику и нравственный кодекс, направленные на поддержание порядка в обществе и на утверждение строгой иерархии путем недопущения действий, которые могли бы так или иначе нарушить дао (tao — взаимодействие естественных сил). Учение Конфуция строго определяло жизнь человека, его права и место в социальном устройстве общества. В соответствии с теорией Конфуция, правильное государственное устройство основывалось на незыблемых принципах преемственности, когда «князь всегда остается князем, поданный — поданным, отец — отцом, а сын — сыном» [8] . Сутью конфуцианского учения об обществе являлось идеально организованное государство, возглавляемое группой ученых мандаринов, всемерно заботящихся о поддержании раз и навсегда установленного в нем порядка. Становым хребтом такого общества, по Конфуцию, должно было быть мелкое и среднее крестьянство — только оно могло обеспечить обществу необходимую стабильность. Купцов, торговцев и иностранцев Конфуций не одобрял. По его мнению, они оказывали на дао негативное воздействие, без конца раскачивая и расшатывая его.
8
Confucius, as quoted by F. Braudel in A History of Civilisations, trs. R. Mayne, Penguin, Harmondsworth, 1994, p. 178. [Конфуций в цитатах Ф. Браудела из «Истории цивилизаций» под редакцией Р. Майна].
Окружавшие Чжу Юньвэня мандарины немало преуспели в своих стараниях ограничить привилегии придворных евнухов, лишив их власти и влияния, которыми они обладали. Именно поэтому, когда армия Чжу Ди появилась у стен столицы, именно евнухи распахнули перед ней ворота города. Чжу Ди завладел «троном дракона» [9] и провозгласил себя императором, взяв себе династический титул Юн Ле (Yong Le). Чжу Юньвэня так и не нашли. По слухам, он бежал из города, переодевшись монахом. Чжэн Хэ остался при новом государе советником, образовав с несколькими преданными евнухами так называемый «внутренний круг» (inner circle), организующим центром которого стала священная особа императора. Все эти люди, знавшие дела государства, как никто, и часто видевшие императора, оказывали на него значительное влияние, в частности потому, что умели угадывать его настроение и малейшие желания. Кроме того, будучи евнухами, они имели возможность входить во Внутренний город и поддерживать контакт с проживавшими там императорскими наложницами, число которых достигало 2000.
9
Дракон в китайской мифологии наделен огромной силой, и этот образ использовался в качестве метафоры, когда нужно было показать человека сильного, грозного и талантливого. Практически все предметы, окружавшие императора (трон, одеяния, постель и т. п.), носили изображения дракона или сказочной птицы Феникс, также обладавшей, по верованиям китайцев, сверхъестественной силой.
Евнухи снова стали значительной политической силой. Чжэн Хэ, преданный слуга нового императора и самый могущественный из всех придворных кастратов, получил в награду за свою безупречную службу титул Великого евнуха. Поговаривали, что он носил с собой в складках своего просторного белого шелкового одеяния шкатулку, где хранились его отрезанные гениталии — высохший, мумифицированный пенис и такие же яички. По этой причине он получил при дворе прозвище «Евнух — три алмаза». Эта шкатулка с гениталиями, к которой Чжэн Хэ относился с большим пиететом, должна была быть положена после его смерти к нему в гробницу, дабы послужить ему на том свете. Согласно поверью, на небе все отрезанное прирастало к своему хозяину и он вновь становился полноценным самостоятельным мужчиной. Увы, на земле он продолжал оставаться кастратом и служить своему господину — Чжу Ди, третьему императору из династии Мин.
Примерно через год после воцарения Чжу Ди на троне, он назначил своего Великого евнуха адмиралом и, несмотря на то, что евнух никогда
В одном из своих первых декретов Чжу Ди распорядился вдвое увеличить размеры Лунцзянских (LongЛang shipyards) судостроительных верфей, находившихся неподалеку от Нанкина. В соответствии с приказом императора эти верфи, и без того крупнейшие в стране, значительно расширили. Теперь они занимали территорию в несколько квадратных миль и располагались по берегам Янцзы неподалеку от южных ворот Нанкина. Были возведены 7 больших сухих доков, каждый из которых позволял строить 3 корабля одновременно. Эти доки сохранились и до наших дней [10] . Чжу Ди поставил перед собой задачу, которую не удалось в свое время решить хану Хубилаю, — сделать Китай великой морской державой, которая царила бы на морях и океанах.
10
В начале 2002 г. китайское правительство заявило о намерении восстановить кораблестроительные верфи как исторический памятник и воссоздать точную по размерам копию «плавучей сокровищницы» адмирала Чжэн Хэ.
Вплоть до IX в. н. э. почти все корабли, бороздившие прибрежные китайские воды, принадлежали иностранцам, но начиная с IX в. Китай начал строить свой собственный океанский флот. Императоры монгольских династий Сун и Юань (Song and Yuan) имели могучие флоты и всемерно развивали международную морскую торговлю, посылая своих эмиссаров во многие страны мира. Китайцам удалось отобрать контроль над торговлей специями у арабов, которые в свое время монополизировали эту сферу коммерческой деятельности. Чжу Ди, помня обо всем этом, решил еще больше увеличить китайское присутствие в Мировом океане. В дополнение к военному и торговому флотам, которые он унаследовал от монгольских правителей, Чжу Ди построил 1681 новое судно, среди которых было много гигантских девятимачтовых «плавучих сокровищниц» (Treasure ships), получивших такое название из-за своей высокой стоимости и возможности перевозить товары в особо крупных размерах. Для того чтобы построить эти корабли, на верфи были согнаны из южных провинций десятки тысяч корабельных мастеров, плотников и мастеров по шитью парусов. Когда строительство было закончено, китайский флот в общей сложности, помимо 250 «плавучих сокровищниц», имел еще 3500 кораблей и судов всевозможных размеров и самого разного назначения. Так, императорский флот включал в себя 1350 патрульных судов, столько же военных кораблей, базировавшихся на побережье и на островах, 400 океанских военных кораблей и 400 транспортных судов, предназначавшихся для перевозки зерна, воды и лошадей для нужд армии и военного флота. Эта гигантская армада должна была бороздить воды Мирового океана, внушая зарубежным государям уважение и страх перед мощью Китайской империи и способствуя их превращению в данников Поднебесной. В качестве компенсации за признание верховной власти китайского императора зарубежным государям были обещаны различные торговые льготы, а также защита от неприятеля. Кроме того, им предлагалось на условиях необременительного займа увезти с собой производимые в Китае предметы роскоши, в частности тончайшие шелка и драгоценный китайский фарфор. Таким образом иностранные государи, сами того не замечая, постепенно становились вечными должниками Китайской империи.
Перед флотом была поставлена еще одна задача: отыскать бежавшего из Китая императора Чжу Юнь вэня. «Есть люди, которые считают, что он скрылся за границей. Император приказал Чжэн Хэ отыскать его следы» [11] . Весь мир должен узнать, что Сын неба Чжу Ди — единственный правомочный хозяин «трона дракона» и Поднебесной империи.
Захватив власть, Чжу Ди решил перевести столицу из Нанкина в свой прежний оплот — Пекин. Стареющий Тамерлан намеревался совершить поход на Китай, и Чжу Ди был полон решимости оказать завоевателю сопротивление, встретившись с ним в открытом бою. Тамерлан (или Хромой Тимур, как называли его из-за полученной в сражении раны) показал себя достойным наследником своих знаменитых предков — Чингисхана и хана Хубилая. О Тамерлане говорили, что больше всего на свете он «любил своих храбрых воинов, вселявших в человеческие сердца ужас, рвавших людей на куски, подобно львам, и способных свернуть горы» [12] . Из своей столицы Самарканда, которая стояла на Великом шелковом пути, — крупнейшей торговой артерии Центральной Азии, он посылал свои войска на завоевание государств и народов, захватив за сравнительно короткий срок Северную Индию, Персию и Сирию и разбив оттоманских турок в кровопролитном сражении при Анкаре в 1402 г. Теперь же его взгляд был устремлен на восток, в сторону Китая. Целью Тамерлана было разгромить китайскую армию, сбросить с трона Чжу Ди и восстановить в стране монгольское правление.
11
Ming Tong Лan, Comprehensive Mirror of Ming History, 1873, Ch. 14, quoted in Louise Levathes, When China Ruled the Seas, Simon & Schuster, 1994, pp. 73–74. [Мин Тон Цзянь. «Полная история династии Мин», 1873. — Цит. по: Луиза Леват «Когда Китай правил морями»].
12
Ahmad ibn Arabshah, Miracles of Destiny in Timur's History, 1636. Ахмад ибн Арабшах. «Игра судьбы в истории Тимура», 1636].
Чтобы противостоять этой страшной угрозе, новый император, перебираясь в Пекин, захватил с собой весь двор и миллионную армию в придачу. Надо сказать, он рассматривал Пекин не только как мощную крепость, стены которой могли остановить продвижение войск грозного завоевателя. Планы Чжу Ди относительно новой столицы были куда более грандиозными. Хан Хубилай выстроил Тату в традиционном китайском стиле и даже отвел реки, чтобы они окружали город изящным кольцом. Обосновавшись в Тату, переименованном им в Пекин, Чжу Ди воспринял, в общем, концепцию прежней застройки, но разрушил ханскую цитадель, возведя на ее месте классический имперский комплекс — так называемый Запретный город, обладавший, по сравнению с ханским дворцом, куда более законченными и выразительными архитектурными пропорциями и формами. Кроме того, согласно планам Чжу Ди, новая столица должна была стать неизмеримо больше старого Тату. К примеру, Пекин должен был превысить тогдашний Лондон по территории в 1500 раз, а по населению — в 50 раз.