15 свиданий Алены Михайловны 2
Шрифт:
– Отпусти мою руку и иди так, как тебе удобно.
– Боже! Не выставляй ни меня, ни себя на посмешище! Или ты думаешь, что здесь никто не знает, что я твоя жена?
– Никто. Откуда? Анна, которая провела тебя в квартиру утром, не болтлива.
– Ой, Стас, а то ты не знаешь женщин!
– Янка выдавила из себя смешок презрения.
– Знаю. В ней я уверен.
– Да? Лично проверял? И не стыдно-то при живой жене?
– Стыдно, что при живой матери в аквапарке с дочерью проводят время другие люди. Ты хоть нашла там Ксюшу.
– Конечно! Ты о чем?!
– Мы - это кто?
– Я, Ксюша и дочь Назара. А потом! Стас, ты представляешь, Ксюша подбежала ко мне и сказала, что они пойдут плавать с новой женой Назара! Он что женился?! Почему ты мне ничего не сказал?!
– А ты её видела?
– Нет, ты же знаешь свою дочь. Плевать она хотела на мои чувства. Сорвалась и сбежала.
– И что сделала ты?
– Ты опять хочешь выставить меня безответственной матерью? Не выйдет! Я тут же пошла их искать!
– И? Нашла?
– Нет, я не успела! Там же почти сразу же произошел какой-то ужасный скандал!
– Какой?
– Но ты же должен знать, раз забрал дочь. Администраторка сказала мне, что Ксюша уехала с отцом. Я уже не обижаюсь, что ты бросил меня там одну. Твое типичное поведение.
Мы остановились перед лифтом, и я приложил ключ-карту.
– Так что там про скандал?
Янка моментально сменила обиженный тон на тон заправской сплетницы.
– Насколько я поняла, там объявился бывший любовник жены Назара и набросился на того кулаками. Но Назар избил того до полусмерти и его увезли на скорой.
– Двери лифта открылись и мы вошли в кабину.
– Вот так свяжешься не пойми с кем и хлопот не оберешься, - нравоучительно закончила Янка посмотрела в зеркальную панель двери сначала на свое, а затем на мое отражение.
– Стас… а что это…
Двери открылись. Я шагнул в квартиру.
Когда было нужно, Янка соображала очень быстро. Даже слишком.
Она ринулась следом, рванула вперёд и преградила мне путь, вперившись в мое лицо.
– Стас, так это ты!
– Не понимаю, о чем ты, - я оттеснил Янку и отправился прямиком на поиски льда.
– Это с тобой сделал Назар?
– Я похож на избитого до полусмерти?
– Тогда что у тебя с губой?
Я подошёл к холодильнику, открыл его, достал контейнер со льдом, вытряхнул его на столешницу.
– Не игнорируй мои вопросы! Я не заслужила подобное обращение!
– Янка опять подошла так близко, что мне пришлось отодвинуть её локтем, чтобы взять полотенце.
– Я точно знаю, что ты не провела ни минуты рядом с дочерью. Где ты была?
– я достал пакет, смахнул в него лёд, завязал узел и обернул полотенцем.
Янка молчала.
Я приложил полотенце в губе и поднял на нее взгляд.
Она плакала. Слезы текли по щекам. Губы дрожали, по-логике, от несправедливых претензий. Казалось, что ей едва-едва хватает сил, чтобы не разрыдаться.
В первое мгновение меня дёрнуло. Но память услужливо подкинула мне с десяток таких же Янкиных выступлений, целью которых было во чтобы то ни стало добиться своего.
Не в этот раз.
–
Слезы моментально остановились, и Яна отступила на пару шагов.
– Я здесь не для того, чтобы тебе что-то доказывать. Я здесь только ради дочери, и ты не помешаешь нашему общению своими дурацкими разговорами. Можешь делать, что хочешь, а мы с дочкой семья!
– Яна крутанулась на сто восемьдесят градусов, но далеко она не ушла.
В дверь влетела Ксюша:
– Папа! Быстрее! Надо спасать Алёну! Там такое! Такое! Бежим!
Глава 17
После первого оглушающего впечатления, я приступила к более детальному осмотру нашей спальни.
Если Петр сделал это сам, мои аплодисменты за старания!
Классический стиль спальни, выполненный в серо-бежевых тонах сменился на бесстыдный шик викторианского борделя.
Шторы из красного бархата, чёрное шёлковое постельное белье на расправленной кровати с нижней насыщенно красной подсветкой по периметру.
По обеим сторонам от кровати горели выставленные в ряд свечи.
Дорожка из лепестков роз заканчивалась перед черной, надеюсь, искусственной шкурой неопределенного животного, брошенной у изножья кровати.
Шторы были задернуты. Верхний свет выключен. Интимная обстановка обеспечена.
Ну и как вишенка на торте в центре кровати вытянувшись в полный рост на боку и подперев голову рукой возлежал Петька.
Одетый.
Но как…
Полицейскую фуражку я узнала сразу. А вот форма была очень-очень условной. Вместо рубашки на Петре была обтягивающая черная латексная футболка с призывной сеточкой на груди. Брюки заменили латексные обтягивающие шорты довольно специфического кроя с вырезами в паховой зоне, видимо, для проветривания дымящегося хозяйства и шнуровкой там, где должны были быть боковые швы.
И чтобы я уже точно не ошиблась с определением темы неожиданного свидания, рядом на кровати лежали наручники, черная шелковая лента, плётка и… полицейская дубинка.
Петр приспустил с глаз солнцезащитные очки.
– Явилась… Хорошо…
– Петь, не знаю, что ты…
– Молчи. Сейчас буду говорить я, а ты слушай и запоминай, - вальяжно поднимаясь, отыгрывал он свой образ.
– Теперь у нас все будет по-другому: ты для меня, и я для тебя. Хочешь сильную руку? Ты её получишь. Мне всегда казалось, что тебя устраивает равноправие в нашей семье, но благодаря нелепому недопониманию между нами, я понял, что тебе реально нужно.
С каждым сказанным Петькой словом я все больше и больше офигевала.
Но когда он в своем костюмчике доминанта подошёл ко мне, неожиданно схватил за плечо и, притянув к себе, властно навис, демонстрируя свое превосходство, я не выдержала.
– Взял консультацию у Арсения?
– я упомянула соседа, мужа Нюры, безошибочно определив, откуда растут ноги и на какую тему они общались.
Петька занервничал, но быстро сориентировался.
– Зачем? Просто сложил одно с другим, и стало ясно, чего ты так взбесилась. Но это легко поправить.