150 дней в Петербурге
Шрифт:
Когда в конце 1980-х в стране была объявлена свобода торговли, то, например, в Москве стали массово открываться барахолки с турецким трикотажем. А у нас, если вы помните, книжные ярмарки. Самая первая появилась в конце Шпалерной, на том месте, где сегодня открыт Музей воды. Среди посвященных она была известна, как «Водокачка»: помещения там были тесные, продавцы жуликоватые, цены заоблачные, но мне, девятнадцатилетнему, казалось, будто я попал в рай.
На ящиках, грязных стеллажах, а то и просто на полу здесь лежало все, о чем я только мог мечтать. Самиздатовские Стругацкие. Репринты с дореволюционных изданий Ницше и маркиза де Сада. Детективы о Джеймсе
Сколотив первоначальный капиталец, букинисты один за другим съехали с ярмарок и стали открывать собственные торговые точки. Атмосфера там царила своеобразная. Особенно в этом смысле отличался «Букинистический салон» за станцией метро «Владимирская», владельцы которого с утра до вечера распивали прямо в торговом зале и, дойдя до нужной кондиции, могли подарить случайному посетителю прижизненное издание стихов Есенина с автографом автора.
Времена стояли голодные. Люди потрошили дедовские антресоли и, порой, несли продавать удивительнейшие вещи. Хозяин одного книжного подвальчика как-то показывал мне рукописный сборник матерных частушек XVIII века с такими текстами, что уши у меня краснеют даже сейчас, когда я печатаю эту строку на компьютере. А потом праздник вдруг кончился.
Ветреная читающая публика вырвалась из опостылевших объятий букинистической торговли и закрутила шашни с юным красавцем по имени Интернет. И на этом эпоха процветания для петербургских букинистов была окончена. Когда-то в переулках вокруг Сенной площади имелось с полдюжины магазинчиков «Старая книга». Сегодня выжил один. Три года тому назад у Пяти углов работало четыре букинистические лавки – сегодня не осталось ни одной. На весь город уцелело от силы двенадцать-пятнадцать книжных подвальчиков, но даже и у выживших дела идут не сказать, что отлично.
Торговые залы напоминают поле битвы на следующее утро после того, как стороны заключили перемирие. Когда-то тут бурлила жизнь, и можно было встретить Константина Эрнста, листающего «Историю античной философии», или всамделишного буддийского ламу из Тибета. А сегодня тут царит почти музейная тишина. Один магазин выжил на набережной Мойки, два у станции метро «Василеостровская», еще парочка на Лиговском проспекте. Если и заглянет случайный посетитель, то разве что с вопросом, нет ли книжки «Трое в лодке, нищета и собаки».
Куда чаще покупателей в магазинчики сегодня заскакивают те, кто хотел бы, наоборот, от домашней библиотеки избавиться. Рано или поздно, каждому ведь приходит в голову мысль: бумажные книжки только собирают пыль, а если их продать, можно еще и немного разбогатеть, так почему нет? И лишь с трудом доперев сумку с заветными томиками до ближайшей скупки, несостоявшиеся продавцы понимают: затея была ошибкой с самого начала.
Ленясь даже поднять на клиента глаза, невежливые книголюбы по сотому разу объясняют: сразу тащить всю эту макулатуру не стоило. Сперва лучше составить список, товаровед посмотрит, назовет примерную цену. Увы, цена будет крайне невысока. Дюма, «Анжелика», поэзия Пастернака, а особенно собрания сочинений советских классиков не принимаются ни при каких обстоятельствах. За попытку продать в их магазин книги Максима Горького можно получить в глаз.
– Вон, видишь у входа ворох выкинутых книг, которые можно взять бесплатно? – делился со мной один из скупщиков. – Их оставили люди, которые притащили к нам остатки домашних библиотек,
– И что это за книги? За что сегодня можно выручить хоть какие-то деньги?
– Неплохо стоит история или философия: за трехтомник индийских «Упанишад» или «Историю государства инков» можно сразу получить на руки тысячу рублей. Еще лучше уходит довоенная фантастика или детские книжки. «Приключения майора Пронина» в хорошем состоянии – тысячи три. Первое издание «Волшебника Изумрудного города» – тысяч восемь-десять. Ну, а дальше идут по-настоящему редкие издания, цена за которые строго индивидуальна.
Пока я бродил по залу, в магазин заскочили две старшеклассницы. Сказали, что хотели бы купить заданную по программе сказку Горького «Старуха из ИГИЛ». Продавец терпеливо объяснил, что Горького, у них нет.
– А если между нами: какую книжку, из тех, что удалось подержать в руках, вы б назвали самой редкой? – поинтересовался я у него на прощание.
Скупщик внимательно меня осмотрел. И лишь после этого ответил:
– Между нами? Ну что ж, выключай свой диктофон, расскажу тебе о том, что на самом деле значат слова «редкая книга».
Как я ходил за алкоголем
О том, как все пройдет, переживать я стал чуть ли не с утра. Жена несколько раз спрашивала, не кончится ли для меня нынешнее редакционное задание просто приводом в полицию? Что ей ответить я не знал.
Вечером молча натянул куртку, и ровно в 22–01 шагнул на улицу. Задача состояла в том, чтобы попробовать купить запрещенный к продаже в ночное время алкоголь.
Знаете, я не считаю себя старым парнем. Но при этом неплохо помню, как это делалось еще при Горбачеве. В конце 1980-х тоже ведь существовали сложности с покупкой алкоголя в ночное время. Но какие-то способы обойти запреты имелись и тогда.
На стратегически-важных перекрестках круглосуточно дежурили неразговорчивые типы: незаметно передаешь купюры и по кивку головы понимаешь, в каких именно кустах стоит сумка, из которой можно взять оплаченную бутылку. В каждой девятиэтажке вам могли указать конспиративную квартиру: нажимаешь кнопку звонка и долго ждешь, пока бутлегеры изучат тебя через дверной глазок. Плюс, предприимчивые таксисты. Плюс круглосуточно работающие бани. Ну и еще множество не менее веселых способов.
Все течет, все меняется. Выскакивать по ночам из дому, в поисках вожделенного глоточка не доводилось мне больше десяти лет… а если честно, то даже и еще дольше. И, наверное, поэтому подсознательно я готовился к тому, что задача окажется сложной, этакой рискованной. Однако, на практике все оказалось куда банальнее. В радиусе квартала вокруг моей квартиры работало шесть круглосуточных магазинчиков. И в каждом алкоголем торговали, совершенно не таясь.
Система оказалась разочаровывающее простой. Пальцем показываешь на занавешенную витрину, протягиваешь деньги продавцу. Тот понимающе кивает и выносит из подсобки завернутую в полиэтиленовый пакетик бутылку. Не особенно даже и стесняясь остальных покупателей. В третьем по счету магазине страждущим даже пробивали чек: если заводить сумму не через электронный считыватель, а вручную, то название покупки на чеке ведь не отражается, – только стоимость.
Стоимость алкоголя от дневной, кстати, не отличалась. Вернее, отличалась, но всего на три рубля: именно столько стоил полиэтиленовый пакет.