16 лошадей
Шрифт:
Алек посветил фонариком: таких было много. Некоторые совсем близко, другие подальше. Он обошел все кругом, оставив сотни следов и насчитал шестнадцать закопанных на один и тот же манер голов – почти у каждой из земли торчал только глаз и крошечная полоска кожи. Лишь одну зарыли не так глубоко, и у нее проступала шея. Пока было непонятно, какая часть туловища скрывалась под поверхностью.
Повсюду куча следов: и Алека, и фермера, и его дочери. О таком его никто не предупреждал. Он и представить не мог…
– Кто
Алек резко посмотрел вверх, к горлу подступила желчь. Солнце светило все ярче, окрашивая небо огненно-красным цветом. В камышах по-прежнему гудели мухи и сверчки, однако мертвых глаз, казалось, сторонилось все живое.
Примерно в полумиле на горизонте виднелся каменный дом.
– Кто там живет? – спросил Алек.
– Никто.
Дом и правда казался заброшенным.
– Вы раньше сталкивались с чем-то подобным? – снова обратился он к фермеру. – С чем-то настолько…
Ужасающим.
И прекрасным.
– Нет, а вы?
Алек покачал головой, отступил на шаг, снова посмотрел на волосы. Теперь было понятно, что это конские хвосты.
– Это ведь убийство, – тихо произнес старик. – Вы только гляньте, сразу видно – убийство.
Вообще-то всего лишь порча имущества. Преступление против собственности.
Если убиваешь не человека, то считай, можно делать что угодно.
Алек снова взглянул на мрачный и холодный дом вдалеке.
– Может, кто-то затаил на вас обиду и решил вот так поквитаться?
Фермер выдавил улыбку.
– Кто-то, кроме моей жены? Нет-нет. Я всегда ладил с людьми. – Он замолчал и после паузы спросил: – И что мне теперь делать?
– Нужно вызвать ветеринара. – Алек выпрямился. – Если получится, проведем вскрытие, а пока их лучше не трогать.
– У меня на все это денег нет.
– Вам и не нужно…
– Кто-то ведь специально их так закопал, да? – перебил фермер. – Лошади сами в землю не зарываются.
– Ну, тут же раньше были болота. Возможно, они… Не знаю, может, просто…
– Нет, – уверенно возразил старик.
Алек опять посмотрел на глаза лошадей: они казались полными жизни, и только их неподвижность говорила о том, что животные мертвы.
Он достал телефон и сделал несколько фотографий. Сойдет, пока не приедет подмога.
– Держите остальной скот подальше от этого места. Заприте их или…
– А что насчет хозяина?
– Какого хозяина?
– Ну, их… этих… – поморщившись, фермер махнул рукой.
– В смысле? – Алек перевел взгляд на головы, затем снова на мужчину. – А, так они были у вас на постое? Тогда надо связаться…
– Нет! – рявкнул фермер. – Нет, нет, нет.
– Тише, не волнуйтесь. – Алек подошел ближе, но старик отвернулся. – Страховка наверняка все покроет.
– Да поймите же вы, наконец, я вообще не держу
На край глаза села муха.
– Я этих лошадей первый раз вижу.
2
В комнате сидит мертвец. Руки завязаны сзади, поэтому он не падает. В воздухе витает пыль и запах газа. В его животе что-то шевелится. Правого глаза нет.
Голод трупа пережил его самого. Желудок кишит бактериями и симбиотическими соками, они продолжают дышать и поглощать организм. Он переваривает сам себя.
Пахнет кошмарной смесью протухшей свинины и сахара. Хуже запаха в мире нет.
В комнате сидит мертвец, но он там не один.
За тем, как с тела берут образец, наблюдают два детектива. Образец – это не ткани жертвы, а три белых кошачьих волоска, найденных в крови.
Купер прижимает маску к лицу – вонь стоит невообразимая. Броситься к окну и блевануть – не вариант. Нельзя дать этим надменным ублюдкам повод сомневаться в ее профессионализме.
Купер впервые видит труп, хотя по ней и не скажешь.
Нужно сосредоточиться только на кошачьей шерсти и ни на чем другом. Сейчас не время проявлять эмоции.
Волоски-то и помогут раскрыть дело. Они позволят найти человека, которого не смог найти никто другой. Они…
– Почему мы здесь? – спросила психотерапевт.
В маленькой залитой светом дневных ламп комнате не оказалось часов. Купер взглянула на свои наручные – черные, массивные, с красной окантовкой. Она носила их на левой руке, и от них было больше проблем, чем пользы.
Стоит ей посмотреть на часы, как врач обвинит ее в излишней суетливости. Она каждую мелочь готова использовать против своей пациентки. Ну ни капли жалости.
– Зачем мы здесь, Купер? Давайте вернемся к этому вопросу.
Купер прищурилась.
– Хотите, чтобы я поделилась своими чувствами? – Она выпрямила спину. – Я и так ими делюсь.
– Я хочу обсудить один момент из вашего рассказа. О том, что «не время проявлять эмоции».
– Я тогда впервые оказалась на месте преступления, – со злостью ответила Купер. – Что, надо было взять и расплакаться?
Психотерапевт лишь внимательно посмотрела на нее. Как же она не похожа на предыдущую, милую полную женщину, которая носила мешковатые зеленые свитера, все время улыбалась и с сочувствием реагировала на каждую фразу Купер. А эта…
Какой ледяной взгляд.
– Мне было двадцать пять. Я тщательно изучила место происшествия, забрала кошачью шерсть на экспертизу, вышла из здания, и меня вывернуло прямо на газон. – Купер слегка подалась вперед. – По-моему, неплохо справилась.
– Как думаете, вы были готовы к такой работе?