1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал
Шрифт:
«Нижний Новгород обладал превосходной системой обороны, – пишет Скрынников. – Лишь несколько русских городов имели каменные крепости, по мощности равные нижегородскому кремлю. Его толстые стены, крытые тесом, то поднимались уступами в гору, то опускались к воде. В уязвимых пунктах оборонительной линии возвышались башни, числом более десятка».
Нижний, возникший в 1221 году как крепость-форпост Владимиро-Суздальской Руси на ее восточной окраине, во второй половине XVI века, после покорения Казани и постройки все новых крепостей в татарских, мордовских, черемисских и чувашских местах, постепенно утрачивал свое военное значение. К началу XVII века город имел большой и хорошо вооруженный крепкий «каменный город»,
Но гарнизон города был достаточно небольшим. В нем жило примерно 500 стрельцов. Причем они не только охраняли город и Нижегородский уезд, но и привлекались правительством к полковой службе в прилегающих уездах земель Казанского дворца. В 1550–1580-е (с перерывами) годы Поволжье было охвачено огнем «черемисских войн», в которых участвовали марийцы (черемисы), татары, чуваши, чьи отряды нередко разоряли Нижегородский уезд. Опасаясь возобновления конфликтов, правительство держало в боеготовности кремль Нижнего и войска в Курмыше.
Кроме русских служилых людей «по прибору» (стрельцы, пушкари, затинщики, воротники, казенные кузнецы) и «по отечеству» (дворяне и дети боярские) в Нижнем Новгороде служило и около 200 иноземцев, проживавших в «старой немецкой слободе» и в уезде. Служилые иноземцы в Нижнем появились еще при Иване Грозном в 1560-е годы, и они делились на «кормовых», получавших, как и стрельцы, государево довольствие, и на «поместных», наделенных землею в уезде. Эти иноземцы сыграют важную роль в обороне города в Смутные годы.
Таким образом, нижегородский гарнизон в начале XVII века состоял приблизительно из 750 человек – стрельцов, кормовых иноземцев и крепостной прислуги.
Дворяне, дети боярские и поместные иноземцы Нижегородского уезда не были постоянным населением Нижнего Новгорода. Мало кто из них имел в Нижнем свои дворы, они жили в основном в своих поместьях и несли государеву службу по различным городам или приказам.
Нижегородское дворянство было в массе своей мелкопоместным. Земельные владения часто были лоскутными, и из-за нехватки рабочих рук далеко не вся земля обрабатывалась. Самым крупным помещиком нижегородского уезда был Борис Иванович Доможиров. Он «при окладе в 600 четей имел 545 четей пашни и собирал 600 копен сена; в поместье его было несколько мелких озер, на поместном же праве (в 30 четей) была за ним мельница, но и у него пашни в живущем в 7116 г. считалось только около 142 четей, т. е. немногим больше четверти его поместья. Ждан Петрович Болтин, также принадлежавший к верхам нижегородского дворянства, имел в двух станах из 400 четей оклада всего 200 четей пашни в поле, из которых паханой было около 80 четей; сена собирал 92 копны».
При таком состоянии поместий большое значение приобретало государево денежное жалованье. Но и оно не превышало 14 рублей и «выдавалось смотря по службе, а если служб не бывало, то в известные сроки, раз в 3–5 лет и даже реже». В 1607 году из 316 нижегородских дворян и детей боярских только 14 получали жалованье ежегодно.
Родовитые семьи были редкостью. Во всем уезде была лишь одна княжеская семья Болховских, захудалая и переведенная на службу в Нижний из Владимира во второй половине XVI века. Жедринские – одна из родовитых дворянских семей – предположительно были переведены в Нижний из Новгорода великим князем Василием Васильевичем. Оттуда же, вероятно, появились в Нижнем и Доможировы, а также, возможно, Клепальницыны, Княжегорские и некоторые другие. «Никто из нижегородцев не попал в избранную “тысячу” царя Ивана, очевидно, по “непригодности”, ни один и позже – до царя Михаила – не дослужился до дворянства московского. Нижегородское дворянство не играло ключевой роли в жизни уезда и по своему влиянию уступало нижегородскому посаду», – замечал Павел Григорьевич Любомиров,
Нижний Новгород в начале XVII века находился в патриаршей церковной области, у него по неизвестной причине не появилось своей архиепископии, как это было предрешено соборным постановлением 1589 года. В самом городе было до 30 приходских церквей и соборных храмов. Их здания до нас не дошли, самые старые храмы Нижнего, которые сейчас радуют наш глаз, были построены уже после Смуты.
Большую роль в жизни города и его окрестностей играли пять мужских монастырей – Печерский, Благовещенский патриарший, Духов, Симеоновский, Успенский – и один женский – Зачатейский. Монастырь Благовещения Богородицы стоял за чертой города на правом берегу Оки. Печерский Вознесенский монастырь, разрушенный оползнем в 1597 году, но пользовавшийся наибольшим духовным авторитетом, восстанавливался на правом берегу Волги.
В кремле главными являлись построенные в XIV веке Спасо-Преображенский и Михаило-Архангельский соборы (после Смуты их разберут и восстановят в новом облике). Настоятель Спасо-Преображенского собора обладал властью над причтами остальных церквей.
По данным писцовой книги 1621 года, в Нижнем Новгороде было 85 дворов, принадлежавших духовенству. Монашеская братия была немногочисленной. В монастырях насчитывалось всего 88 келий, включая апартаменты настоятелей, из них 36 были в Зачатейском монастыре. Население келий вряд ли вдвое превосходило их количество. Люди духовного чина по условиям жизни стояли ближе к посадским, чем к служилым людям, рассчитывая больше на добровольные приношения прихожан и плату за требы.
Но при этом торговый дух Нижнего Новгорода не обошел своими веяниями и церковь. Монастыри, церкви, даже отдельные члены клира и братии имели свои лавки, соляные амбары, владели кузницами, а в уезде и мельницами.
В городе жили и представители администрации: воеводы, дьяк с подьячими, сторожа, находились подворья и дворы не нижегородских монастырей (в писцовой книге всего 18 дворов), дворы дворян и детей боярских Нижнего Новгорода и других низовых городов и иноземцев (около 150 дворов), около 160 дворов ямщиков, более 150 дворов, заселенных монастырскими трудниками и бобылями, и несколько келий нищих.
По меркам того времени Нижний в начале XVII века был городом не только крупным, но и растущим, динамичным.
Он был центром Нижегородского уезда, который в начале XVII века насчитывал порядка шестисот селений с 30 тысячами дворов и со 150 тысячами крестьян мужского пола.
Крестьяне уезда делились на монастырских, дворцовых, черносошных, а также на частновладельческих, принадлежавших двум боярам и четырем сотням «служилых по отечеству» помещиков.
Уезд состоял из Березопольского, Закудемского, Стрелицкого станов и Терюшевской, Толоконцевской и Белогородской волостей. На западе и юго-западе он по реке Кишма граничил с Муромским уездом. На юге Нижегородского уезда лежал Закудемский стан. Чтобы попасть туда из Нижнего Новгорода, надо было пересечь приток Волги – Кудьму.
Население распределилось весьма неравномерно. Северная, заволжская часть, лесная и болотистая – была заселена слабо. Восточнее реки Ватомы на левом берегу Волги не было, похоже, ни одного поселения. К югу от Волги, в Стрелице, самом западном стане, население концентрировалось на берегах Оки и Волги, не заходя в глубь лесов. За Окой более густо был заселен западный – Березопольский – стан, чем обширный Закудемский. В этих двух станах рядом с русскими починками, деревнями располагалось немало мордовских сел и деревень. Но мордовское население в начале XVII века составляло уже меньшинство в уезде.