1632
Шрифт:
Меньше года назад шотландского дворянина Александра Маккея удивил бы вид хозяина мастерской и недавней школьницы, обсуждающих вопросы внешней политики. Сегодня он даже не заметил этого. На этой счастливой заключительной ноте Алекс и Джулия вышли из мастерской на улицу.
Немедленно завязалась ещё одна внешнеполитическая дискуссия. Маккей нанес превентивный удар прежде, чем Джулия смогла снова поднять вопрос.
– Ты не едешь, и это не предмет для обсуждения.
– Ха! Мы еще посмотрим! Вы не имеета права принять это
Двое влюбленных жгли друг друга взглядами, идя по улице. Они шли довольно медленно, отчасти потому, что были заняты спором, но, главным образом, потому, что на улице было очень многолюдно. К апрелю 1632 года плотность населения Грантвилля была характерна скорее для Калькутты, чем для маленького городка в Западной Вирджинии, которым он когда-то был.
Поняв безрезультатность первого натиска, Маккей нанес следующий залп.
– Невозможно, - заявил он.
– Твой отец будет настаивать на том, чтобы тебя кто-то сопровождал. Если уж на то пошло, и я настаиваю на том, чтобы тебя кто-то сопровождал...
Он запнулся на мгновение, пытаясь вставить слово в поток саркастических замечаний Джулии о резком изменении его отношений к дуэньям и компаньонкам. Которых он, разумеется, абсолютно не жаждал видеть около неё буквально накануне. Совсем даже наоборот! Разве не он нашел тот заброшенный дом... Вперед, Шотландия!
– И... больше ведь никто из женщин не планирует ехать, - закончил он.
Джули самодовольно взглянула на него. Маккей почувствовал, как у его ног открылись врата преисподней.
***
– Мне это не нравится, - проворчал Майк.
– Абсолютно.
Ребекка ничего не сказала. Она просто сидела на диване, расслабившись, сложив руки на коленях, и ответила на хмурый взгляд мужа терпеливой улыбкой. Три месяца брака принесли в их отношения интимность и глубокое взаимопонимание. В том числе и более полное знание о привычках и слабостях друг друга.
Потому там, где невеста бы спорила, жена просто позволила мужу спорить с самим собой.
В сущности, спорить-то было не о чем. Преимущества, обеспечиваемые ее предложением, были абсолютно очевидны.
– Мне это не нравится, - повторил он.
– Ты беременна, и на дворе война. Бог знает, с чем вы можете столкнуться.
Ребекка беспечно проигнорировала тему своей беременности, лишь проведя руками по талии, чтобы показать, что она по-прежнему такая же стройная, как и была. Но она сочла остальные затронутые вопросы заслуживающими ответа.
– Майкл, все донесения сходятся на том, что Тилли отступил на Дунай. Нижний Пфальц и Франкония твердо в руках шведов, как и львиная доля Вюртемберга. На пути к лагерю Густава Адольфа мы вряд ли натолкнемся на что-то более серьезное, чем случайная шайка дезертиров или отставших от армии. Ничто из этого, как тебе хорошо известно, не представляет никакой угрозы для поездки. Особенно, учитывая то, что наш эскорт будет
Тишина. Ребекка решила подсластить пилюлю.
– А так как твоя сестра настаивает на том, чтобы отправиться вместе с Томом, - добавила она, улыбаясь, - я буду под присмотром. Так что тебе даже не придется беспокоиться о моей супружеской верности.
Несмотря на снедавшее его беспокойство, Майк не смог сдержать смех.
– Какое облегчение! Ну да, это точно поможет мне спокойно спать по ночам.
Юмор сломил появившуюся было напряженность.
– Ладно, - вздохнул он.
– Я согласен, что это лучшее, чем мы можем ответить. Я, конечно, предпочел бы поехать сам, но...
Ребекка покачала головой.
– Это невозможно. Я знаю, тебе не нравится эта тема, Майкл, но факт остается фактом. Твой личный авторитет имеет решающее значение в наших переговорах с другими городами Тюрингии. Мы должны быстро сплотить их в новое государство - еще до того, как война примет другой оборот. Возможно, к худшему. Ты сам снова и снова подчеркиваешь необходимость этого. Здесь и сейчас дипломатия - это вопрос контактов между конкретными лицами, а не абстрактными политическими образованиями. Без твоего присутствия здесь ни один из городов не будет уверен в незыблемости результатов переговоров.
Страхи Майка предприняли последнюю слабую вылазку.
– Точно так же можно сказать, что если я не буду там, чтобы встретить...
Опять же, Ребекка отрицательно качнула головой прежде, чем он закончил фразу.
– Мы не будем вести переговоры с королем Швеции, Майкл. Мы просто наносим визит, позволяя им посмотреть на нас.
– Она улыбнулась.
– Я подозреваю, что Густав Адольф просто хочет убедиться, что мы - существа из плоти и крови, а не плод воображения невменяемого шотландца.
Майк улыбнулся.
– Или он просто хочет убедиться, что мы не ведьмы.
Его глаза, рассматривающие жену, были полны любви и, по правде говоря, огромного удовлетворение. "Ведьмы", в семнадцатом веке в Европе, не были персонажами из фильмов Диснея. Не были красавицы-мачехи. Отвратительные старухи. Каковой Ребекка, безусловно, не была!
Безошибочно расшифровав взгляд мужа, Ребекка решила, что это подходящий момент, чтобы затронуть ещё один вопрос.
– В связи с этим я полагаю, что мы должны добавить в нашу группу еще одного человека. Эд Пьяцца будет воплощением прозорливости и стабильности, столь характерной для образованного мужчины средних лет. Том Симпсон - особенно в сопровождении своей симпатичной молодой жены-американки - добавит нашей делегации впечатление - да и не только впечатление, как ты понимаешь - воинственности и энергии.
– И скромно: - Я буду делать то, что могу.
– Затем, подняв глаза к потолку, как будто мысль только что пришла ей на ум: - Но я вот вспомнила о кое-ком ещё...