1632
Шрифт:
Ребекка Абрабанель, годом ранее незамужняя девица из Сефардов, всё ещё стояла посреди дороги, окаменев от ужаса, когда хорваты добрались до неё. Беки Стирнс, в настоящее время беременная, уже несколько секунд рылась в своей большой сумке, шепча слова благодарности своему суровому мужу.
Майк настаивал, чтобы она училась обращаться с ружьём. Ребекка послушно пыталась. Пыталась - и терпела неудачу. По крайней мере, неудачу в том, что касалось меткости. Вне зависимости от прочих качеств, даже её муж, наконец, признал,
Пусть так. И для сарайки бывает ружбайка. Гарри Леффертс был рад предоставить ей одно такое ружьишко. С аппалачской галантностью, в лучших традициях предков, горцев-разбойников, он назвал его "подарком для прелестной дамы".
Когда первый хорват оказался в десяти ярдах, Ребекка вытащила обрез из сумки. На пяти ярдах, она разрядила один из стволов.
С пяти ярдов, из обреза двенадцатого калибра, заряженного картечью.
И промазала. Совершенно. Даже не поцарапала его.
С другой стороны, его лошадь была мгновенно убита. Небольшие свинцовые шарики разорвали глотку этого здорового монстра, оставив широкую дыру. Ноги лошади подогнулись, выбросив всадника из седла.
Животное, такое большое, как лошадь, двигающееся столь же быстро, имеет слишком большую инерцию, чтобы её остановил выстрел какого-либо ручного оружия. Закричав от страха и злости, Ребекке удалось увернуться от падающей лошади. Но её неуклюжая, в нынешнем состоянии, фигура не смогла избежать столкновения со всадником. Тот навалился на её плечо, сбив её на мостовую.
Удар её ошеломил, но удержать ружьё ей удалось. Полулёжа на дороге, она помотала головой. Её длинные чёрные волосы рассыпались, свободно и небрежно. На мгновение, ею овладел резкий страх за своего будущего ребёнка.
Боль изгнала этот страх. Она почувствовала руку, схватившую её за волосы. В следующее мгновение, злым рывком её подняло на ноги.
И оторвало от земли. Хорват был сильным человеком, полным ярости. Он не совсем понимал, что произошло с его боевым товарищем, но он не имел сомнений, кто именно был тому причиной. И потащил Ребекку в седло.
– Грёбаная еврейская сука!
– пронзительно закричал он.
Ребекка не поняла его язык. В том не было нужды. Она всё ещё держала дробовик.
Затем бешенство хорвата испарилось. Сменилось, но не страхом, а простым удивлением. Он взглянул на твёрдый предмет, упёршийся ему в пах. У него было мгновение распознать огнестрельное оружие непонятного рода, прежде чем Ребекка нажала на спусковой крючок, и отстрелила ему яйца. Вместе с половым членом, нижней частью его кишечного тракта, а также его мочевым пузырем и куском позвоночника.
Её волосы освободились, Ребекка рухнула обратно на мостовую. Она приземлилась прямо на задницу. Падение её ошеломило, но лишь слегка, а затем она была моментально оглушена ногами
Она увидела, что всадник с другой стороны был ослеплён, его лицо забрызгало кровью и ошмётками. Хорват судорожно схватился за лицо, пытаясь очистить с него кровавое мессиво. На мгновение, он вне игры.
Первый всадник - тот, чью лошадь убила Ребекка, только начал шевелиться и стонать. Значит тоже, на время, выпал из событий.
Оставшийся хорват, последний из четвёрки, оставался в игре. Он, правда, был занят, пытаясь удержать своего полуиспуганного коня под контролем. Но его животное было боевым конём, в значительной степени привычным к грохоту и вспышкам выстрелов. Хорват сумел сдержать его в узде. Затем, рыча на Ребекку, извлёк из седельной кобуры колесцовый пистолет. Он больше не думал насиловать эту еврейскую сучку. Он собирался её просто убить.
Ребекка всё ещё держала в руках дробовик, но оба его ствола уже были пусты. Она крутилась на бёдрах, отчаянно обшаривая мостовую. В её сумке были ещё патроны. Когда она увидела свою сумку на обочине дороги, её охватило отчаяние.
Слишком далеко. Она могла слышать цоканье копыт лошади хорвата, когда он направил коня к ней. Он уже был почти готов выстрелить. Отчаяние поблёкло до тихой печали. Я так радовалась своей жизни.
Её сознание заполнила апатия, теперь не осталось никакой надежды. Адреналин перегорел, и её сотрясала сильная дрожь. Она просто ждала, подобно оглушённому быку, грохота финального выстрела.
Она была так ошеломлена, что не замечала никаких других звуков, разносящихся над дорогой. Однако, их замечал хорват. Он больше не думал про Ребекку. Он просто смотрел на странную повозку, несущуюся к нему.
Ярость вырвалась на волю. Кому-то суждено быть убитым.
Теперь настал черёд застыть на месте остолбеневшему всаднику. Его страх породила вовсе не сама странная повозка, осёдланная вместо верховой лошади, а человек, восседавший на ней сверху. Хорват никогда не сталкивался с убийцами, носившими очки.
Это чтобы лучше тебя видеть...
***
Когда Джефф услышал первый выстрел, он был просто озадачен. Озадачен и слегка встревожен. Там прогремел дробовик. Двенадцатого калибра, судя по звуку выстрела.
– Какой идиот стреляет из ружья возле дороги?
– удивился он.
– С минуты на минуту здесь пройдут школьные автобусы!
Второй выстрел прозвучал, едва он преодолел изгиб дороги - и всё стало совершенно ясно. Женщину, лежавшую на дороге, он не узнал, как не определил и всадников. Точно не шотландцы, но кто же это такие, он не знал.