1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов
Шрифт:
С часу на час войска союзников ожидались в самом Тоннере: супрефект и сборщики налогов в час ночи с 21 на 22 января покинули город вместе со своими семьями, жители начали прятать наиболее ценные вещи и замуровывать входы в свои винные погреба: каменщики в эти дни были нарасхват [549] . Но в этот раз противник прошел мимо Тоннера далее на северо-восток - на Ле-Рисе [550] и Бар-сюр-Сен [551] . По слухам, в «замке» Вильдье [552] никакое замуровывание винных погребов не помогло: стены погреба разрушили, лучшее вино выпили, а замок пограбили [553] .
549
Эту деталь К. Руйе в своей статье пропустил.
550
В 34 км от Тоннера.
551
В 4
552
Расположен рядом коммуной Верто (Vertault) в 8 км к северу от Лене (Laignes) по дороге на Ле-Рисе.
553
Rouyer F. 1814, les Cosaques a Tonnere... Р. 16.
26 февраля около 6 вечера в Тоннере со стороны Труа была слышна канонада. Прошел слух, что противник движется на Труа и, возможно, откажется от дороги на Тоннер. Вернувшиеся 27 февраля в Тоннер супрефект и сборщики налогов на сей раз демонстрировали свою храбрость, нарочно прогуливаясь по улицам: ожидалось, что к вечеру прибудут пушки и войска из Сен-Флорентена. Однако вместо войск около 4 часов из Анси-ле-Франка [554] прискакал перепуганный жандарм, который якобы видел входящих в эту коммуну солдат противника, одетых в белые шинели. Супрефект, получив это известие, вместе с жандармами решил отбыть в Сен-Флорентен, но проведенная разведка установила, что в Анси-ле-Франке никаких австрийцев нет: это два крестьянина в белых накидках привели подковать своих лошадей...
554
B 15 км к юго-востоку от Тоннера по дороге на Монбар.
И все же возвращение наполеоновских функционеров в город оказалось очень коротким: стало известно, что враг в Шаурсе, Оксоне, Эври [555] . С востока и юго-востока новости приходили все тревожнее: 27 января враг появился в непосредственной близости от Тоннера - в 40 км к юго-востоку в Монбаре, откуда двигался на Семюр, Нуайе и Тоннер. В Монбаре союзники потребовали от одного местного жителя, Годена, служить им проводником и показать «лучшие дома» в городе. И хорошо еще закончилось все в этот вечер не грабежами, а выпивкой в мэрии в компании главы муниципалитета, который, чтобы быстрее избавиться от таких гостей, дал им с собой еще две бутылки водки. А еще говорили, что где-то под далеким Осоном один охранник имел неосторожность выстрелить в приближавшегося противника, за что был арестован и приговорен к казни [556] .
555
Rouyer С. Op. cit. Р. 263.
556
Rouyer F. Ор. cit. P. 19. К. Руйе все подробности, касающиеся слухов и переживаний тоннерцев, опустил.
...28 января в полночь генерал Жак Александр Франсуа Алликс де Во, граф де Фреденхаль получили приказ от военного министра герцога Фельтрского оставить Париж и немедленно принять командование 18-й дивизией, штаб-квартира которой находилась в Осерре. Командовавший гарнизоном в Осерре генерал-лейтенант граф Луи Лиже-Белэр [557] стянул сюда все воинские соединения французов из округи: в Тоннере, Аваллоне, Нуайе и Верментоне оставлены только посты жандармов. Супрефект Тоннера Лижере де Шазе остался ночевать в городе, приказав, однако, в случае опасности эвакуироваться на Осерр. Это он и проделал ранним утром 28 января вместе с другими представителями администрации, на сей раз оставив своих жен сторожить дома. На своем посту остался лишь мэр Тоннера [558] . По свидетельству Делагюпьера, оставленные в городе для наблюдения за противником французские жандармы в ночь с 27 на 28 января забаррикадировали те улицы, по которым предположительно союзники могли пройти в город. Но поскольку 28 января был базарный день, утром горожане баррикады эти разобрали [559] .
557
Louis Liger-Belair (1772-1835). 16 сентября 1813 г. он был назначен командовать 18-й дивизией.
558
Rouyer F. Ор. cit. P. 17-19. В принципе такая эвакуация соответствовала инструкциям Наполеона своим функционерам.
559
Rouyer F. Ор. cit. Р. 19.
Первая встреча тоннерцев с противником произошла 28 января в полдень: едва представители администрации и жандармы покинули город, как здесь появились 24 кавалериста противника: 9 остановились на парижской дороге, 15 проследовали к мэрии, где потребовали встречи с мэром. Так, 24 человека заняли город с 4000 населением. Без всякого сопротивления со стороны местных жителей и насилия со стороны интервентов были произведены реквизиции (ткани, обувь, сахар, кофе, табак и т. п.), после чего этот отряд, захватив несколько повозок для реквизированных товаров, около 3 часов дня покинул город, отправившись выпивать и закусывать на соседнюю ферму [560] . «Здесь они пили водку и вино в свое удовольствие, и никто им не мешал и не противоречил, - записал Делагюпьер, - у местного кожевника они потребовали для себя перчатки, но заплатил 13 су за свою пару лишь один из них». Впрочем, сопротивления реквизициям никто из жителей не оказывал. В ответ и по отношению к населению не было никакого насилия. Все выглядело более курьезно, чем страшно [561] ...
560
Ibid.
561
Rouyer F. Ор. cit. Р. 22.
К. Руйе писал о 24 «австрийских кавалеристах» из дивизии Хардегга [562] . Но у Делагюпьера написано, что количеством в 24 человека в Тоннер вступил «противник». А далее по тексту упоминаются не австрийцы, а именно казаки. Делагюпьер описывает историю (пропущенную К. Руйе в своей статье) с местным отставным жандармом, который из галантности решил угостить одного казака табачком из своей серебряной табакерки, а тот подумал (или сделал вид, что так понял), что ему презентуют саму табакерку и забрал ее вместе с содержимым. По Делагюпьеру, получается, что в город первыми вошли «господа казаки» и это они, проведя реквизиции, отправились отдыхать на ферму... Опять-таки «казак» предложил одному тоннерцу обменяться с ним перчатками, а тот не стал сопротивляться, хотя обмен был явно неравнозначный. В другом случае жертвой «казаков» стал помощник мэра: пока он обнимался и обменивался с «казаком» щепотками табака, исчезла его треуголка. Вечером прибыл еще один отряд из 28 казаков. Они, видимо, уже побывали в соседних деревнях, ибо их сопровождали нагруженная повозка и еще 5 лошадей. Этот отряд произвел новые реквизиции и остался ночевать в городе. Чуть позже, около 7 вечера, к ним присоединилось еще 4 казака [563] .
562
Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
563
Rouyer F. Ор. cit. Р. 23. Ср.: Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
29 января в течение дня в город прибывали войска с самим И. Хардеггом во главе. Делагюпьер весьма скрупулезен в своих наблюдениях и записях, он без устали считает проходящие через Тоннер в разных направлениях войска: 32 человека, 29, еще 25, еще 300... Вот еще от 400 до 500 пехотинцев пересекли, не останавливаясь, город и ушли на Сен-Флорентен. После них появилось 400 драгун и казаков, которые, также не останавливаясь, ускакали в Роффе - примерно в 8 км к северу от Тоннера, по дороге на Сен-Флорентен [564] . Наконец, к вечеру 29 января прибыло 2000 пехоты и 3000 кавалерии с 8 пушками. Между 8 и 9 вечера еще от 300 до 400 кавалеристов проследовали в Коллан, что примерно в 8 км к западу от Тоннера в направлении Шабли.
564
Вейль бегло упомянул, что, пройдя через Тоннер, союзники установили аванпосты в направлениях на Сен-Флорентен, Флони-ля-Шапель, Осерр и Труа, что позволяло контролировать ведущие в Тоннер пути. См.: Weil M.-H. Ор. cit. T. 1. Р. 416. Ср.: Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
Все это время, как писал Делагюпьер, население демонстрировало не столько страх, сколько любопытство, особенно в отношении казаков. К. Руйе сделал здесь в принципе важное примечание: в то время «казаками» часто называли всех кавалеристов, как австрийских, так и русских [565] . Но в данном случае Делагюпьер едва ли ошибся: в состав отряда австрийского генерала И. Хардегга входили, как мы уже видели, и казачьи части.
Делагюпьер едва ли мог спутать казаков с австрийцами: у него самого на постой остановился казачий офицер с двумя денщиками. Офицер оказался молодой, образованный: он заставил своего денщика вернуть хозяину серебряную ложку, которую тот успел стянуть. На следующий день постояльца Делагюпьера посетили еще 4 «казачьих офицера». Отужинали. Выпили много вина, водки и рома. Офицеры произвели на Делагюпьера хорошее впечатление. Под конец попросили еще бутылку водки для своего полковника, который находился в соседнем Коллане. Описывая события 29 января, Делагюпьер не случайно отмечал: население «с большим любопытством рассматривало противника, особенно казаков <...> улицы были заполнены народом, как в день ярмарки» [566] .
565
Rouyer C. Op. cit. P. 264, note.
566
Rouyer F. Op. cit. P. 25. Тоже см.: Rouyer C. Op. cit. P. 263.
К. Руйе, видимо, все же отказывая казакам в способности цивилизованного общения с местным населением и полагая, что в Тоннере были исключительно «австрийцы», признает, что первое знакомство с противником закончилось для жителей города благополучно: в эти дни никто из местного населения не пострадал, прямого насилия или грабежа не было! Многие женщины и девушки, чтобы спастись от солдат, направились было в госпиталь, но не тронули даже жену бежавшего в Осерр супрефекта [567] .
567
Rouyer C. Op. cit. P. 264.
Временами снисходительно-грубоватое, но все же миролюбивое поведение оккупантов, в том числе «казаков», видимо, должно объясняться тем, что никто из тоннерцев не выказывал никакой враждебности неприятелю. В соседнем же Коллане, как писал без всякого сочувствия к своему соотечественнику Делагюпьер, мэр проявил либо леность, либо нежелание повиноваться реквизициям казаков. Эти господа очень расстроились, «они притащили мэра на центральную площадь, сняли с него штаны и высекли: говорят, такая коррекционная педагогика оказалась эффективной» [568] .
568
Rouyer F. Op. cit. P. 25.