1894. Часть 2
Шрифт:
– Хорошо. Только ради тебя, - недовольно согласился Клячкин.
– А Гусев? То-то же!
– Зачем только ты, Коля, предложил Вилкоксу этот пост? Я думаю это не благородная борьба с захватчиками, а стремление самим построить империю. У гавайских королей это давняя болезнь. Я советую тебе сделать крюк, обойти Японию вдалеке. Воизбежание, так сказать.
– Серый, не гони волну. До войны больше двух месяцев.
– Коля, у япошек привычка воевать до объявления войны. Вспомни, как они нападут на Китай, а потом
– Я буду осторожен.
* * *
Перед самым отплытием раскрылся коварный план рыжеволосой шпионки Ольги. К Ершову в панике прибежал Клячкин и сообщил, что один из его приятелей-чиновников заболел триппером. Американку допросили и выявили длинный список её жертв. В нем числились казаки из охраны, учитель Франчески, несколько офицеров Мингородка и гарнизона. Фельдшер успокоил пострадавших, на ранних стадиях триппер успешно лечится. Сам Ершов спасся от заразы благодаря привычке одевать презервативы. Клячкин о своих проблемах промолчал.
Очередная операция американцев оказалась проста и незатейлива. Видимо, поэтому она почти удалась.
Учителя Ершов рассчитал. Осенью Франческа пошла учиться в русскую гимназию, и его услуги были больше не нужны. Клаудия ничего не узнала о измене Николая. Франческа слишком хорошо к ней относилась, чтобы испортить ей жизнь, других знатоков английского языка рядом не наблюдалось.
* * *
Погода была мерзкая, постоянно шел дождь, который резко сокращал видимость. И днем, и ночью баржа шла с зажженными огнями, включая поминутно сирену. Ранним утром, выходя из пролива Лаперуза, они чуть было не напоролись на корвет, шедший им навстречу. Их борта разошлись буквально в сотне метрах друг от друга. На корвете сразу же сыграли боевую тревогу, он развернулся и начал преследовать баржу. Скорости судов были почти одинаковы, но корвет потихоньку догонял баржу. Котлы японского корабля в течении часа вышли на полную мощность и корвет выдавал почти двенадцать узлов, но ему мешал южный ветер. По сравнению с низкой баржой японский корабль имел большую парусность. Носовая пушка японцев выстрелила. Недолет был огромен.
– Предупреждают, - сказал Ершов капитану.
– Пугают, господин инженер, - ответил капитан.
Как назло, прекратился дождь.
– Мы в нейтральный водах, миль на тридцать уже отошли от берега, неужели Япония сама объявила войну Гавайям?!
– удивился капитан.
– Пойду вниз, прикажу механику запустить мотор для разгона маховиков у торпед, - хмуро объявил Ершов.
– Я останавливаю баржу и сигналю японцам, что мы готовы принять их десант на борт. Может быть это всё - недоразумение.
– Хорошо. Будим молиться, чтобы они не расстреляли нас с большой дистанции, - Николай перекрестился.
– С нашей низкой посадкой мы отвратительная мишень. Они израсходуют слишком много выстрелов, прежде чем попадут. Уверен, их капитан захватит нашу баржу, даже, если намерен потом её затопить, - сказал капитан.
Ершов поднялся в рубку вместе с боцманом Жигловом. Тот долго смотрел в подзорную трубу.
– Корвет, - вынес он свой вердикт.
– Когда мы
– Боцман, предупредите охрану: до приказа не стрелять, и пришли сюда матроса, который хвастался, что понимает по-японски. Японцы спускают шлюпку с группой захвата, - приказал Ершов.
Жиглов спустился вниз, предупредил охрану, а заодно решил вооружить матросов.
– До корвета триста метров. Чего мы ждем? Он стоит так удобно, бортом к нам. Ветер в его сторону, и корвет постепенно относит от нас. Две торпеды ему в борт, сразу зажигаем дымовые шашки, а сами уходим в сторону, - предложил капитан.
– Подождем японскую морскую пехоту. Выясним причину конфликта, - не согласился Ершов, - Капитан, кто нам мешает немного подрабатывать двигателем? Мы стоим носом к корвету, никто не заметит, что мы сократили дистанцию.
Капитан тут же отдал команду в машинное отделение.
– Самый малый вперед.
Николай спустился в каюту и достал из ящика свой автомат.
Около тридцати японцев легко забрались на низкую палубу баржи. Голая и пустая, она их сразу насторожила. Палуба была мокрая, волны, разбиваясь о борт, забрызгивали её морской пеной. Японцы осторожно двигались вперед, держась двумя руками за ограждение. Они давно промокли и дрожали от холода.
– Кто у вас старший? Подойти к рубке!
– пролаял по-японски матрос Костомаров, и добавил несколько заковыристых фраз матом.
Ершову показалось, что матрос не очень уверен в своём японском. Николай открыл дверь рубки и двое японцев шустро перебежали пять метров по скользкой палубе, легко проскочив в узенькую дверь. Русские не стали демонстрировать наличие оружия, и японцы почувствовали себя хозяевами положения. Огромному, опасному на вид, матросу Костомарову они связали руки. Ни капитана, ни Ершова японцы унижать не стали. Офицер неплохо говорил по-английски, и Ершов быстро выяснил интересующие его детали. Войну никто не объявлял, но ВМФ Японии получил приказ захватывать все корабли с гавайским флагом. При сопротивлении, приказано было топить, не оставляя свидетелей.
– Я отдам приказ матросам открыть люки, чтобы ваши солдаты могли занять трюмы?
– спросил Ершов у офицера, а сам, не дожидаясь разрешения, отдал приказ на пуск торпед.
Корпус баржи содрогнулся от пуска пары торпед, и японский офицер догадался, что именно произошло. Он без предупреждения выстрелил в капитана. Ершов, со своей стороны, легко одолел тщедушного японского солдата, и прикрылся его телом от выстрелов офицера. Последний, не раздумывая, дважды выстрелил. Тело солдата задергалось под пулями. Ершов сделал пару шагов, дотянулся до офицера и сломал ему шею коротким ударом.
Солдаты на палубе услышали истошные крики офицера, и начали штурм рубки. Они стреляли в дверь и по стальным жалюзи, но безуспешно. Очень трудно удержаться на скользкой палубе, стреляя из карабина.
– Надеюсь, пока у нас на палубе три десятка японцев, корвет не станет открывать огонь, - сказал Николай, накладывая капитану тугую повязку на грудь.
Костомаров, со связанными за спиной руками, добрался до офицера, и от страха, или от злости пнул его.