18+

Громова Ульяна

Это были очень долгие полчаса. Минуты мне хватило встать и одеться, заправить постель. Еще две минуты – умыться. Еще минута, чтобы налить чай и достать пряники, которые не хотелось. Еще пять я тупо смотрела на смартфон, пока чай покрывался «корочкой льда». Еще пять я убила, надев перчатки и протерев в купе пыль и пол. Потом я пошла в конец вагона заменить мусорный мешок, но Оксанка недавно это сделала и я, привязав мешок над мусорным бачком, вернулась назад. Это заняло еще две минуты. Я снова смотрела на молчащий смартфон и уже уговаривала себя: «Что за глупости ждать полчаса? Они же дети. Просто позвони». Но «просто» было как раз не просто. Я позвоню детям, и

тут же надо будет общаться с мужем. Я оттягивала этот момент и снова ругала себя, что не увезла девчонок к родителям еще вечером… Хотя, кто бы помешал мужу забрать их оттуда в любой момент. Но он бы не стал. Я уверена… Я маялась и не могла решиться на что-либо. Если бы что-то случилось, мне бы уже позвонили в любом случае. Значит, все хорошо… Или не хорошо?.. Муж и раньше отбирал у девчонок телефоны и не давал по несколько дней. Кто знает, что может вытворить мой импульсивный супруг?! Все, больше не могу! Что решают десять минут? Или час? Ничего! Я подсознательно решила, что проще позвонить Маришке. Она умеет хранить тайны и всегда отвечает спокойно и нейтрально «Привет», а не орет, как Лена «Мама! Ну, наконец-то!». Я набрала ее номер.

– Привет…

– Доча, не говори, что я звоню. У вас все хорошо?

– Ань, мы сегодня ездили с папой на Столбы, было здорово.

– Ты моя умница. Расскажи, что делали там, где еще были.

– Поднялись на канатке на самый верх, потом пешком. Там медведь ходит, но мы с трещотками ходили, нас местные научили. Когда он слышит людей, он уходит с тропы. Так что не страшно было. Шашлыки жарили, фотки потом пришлю, я еще не сбрасывала с фотика. А ты чем занималась? Что-то не звонила весь день и не писала.

– Спала. Как убитая. Папа не пил?

– Нет. Мы втроем с папой по очереди играем в «Спору», у нас у каждого своя планета. Щас папа играет, потом Лена. Я недавно вылезла.

– Понятно. Есть, что рассказать?

– Чистотел? Сейчас посмотрю, если не весь выдрали, он у нас как сорняк.

Маришка замолчала, слышно было, как она выходит из дома, как хлопнула дверь в квартире… в сенях…

– Мамуль, папа просил тебе не звонить и не писать. Он не запретил, но сказал, что не надо. Что случилось?

– Ничего, малышка, я просто спала, папа знал об этом.

– Ясно. А к нам сегодня приезжала тетя Жанна, папа о чем-то с ней на крыльце разговаривал, нам не разрешал выходить, чтобы мы не слышали.

– Тетя Жанна?

Странно.

– Папа ей звонил, чтобы она приехала. Они тебе сюрприз готовят?

– Нет… Почему ты так решила?

В душе шевельнулся змей. Нет, не ревности, слишком хорошо я знаю отношение подруги к Руслану. Змей неприятности. Хотя Жанка на плохое бы не подписалась, но одно только, что она вообще согласилась приехать на разговор, было слишком странно. Она предпочитала не видеть Руслана, ее злили мои синяки, в те моменты она готова была упечь его за решетку или, как минимум, разбить лицо лопатой, чтобы как я, «обаятельный и привлекательный». Поэтому она никогда не приезжала к нам.

– Не знаю. Они куда-то завтра вместе поедут, я подслушала нечаянно.

– Не страшно. Пап что-нибудь говорил, кроме запрета мне звонить?

– Говорил, что… нет, Ань, я же говорю, что выпололи весь чистотел. Есть подорожник, подойдет?

– Доча, пиши мне смски, ладно? Я сильно беспокоюсь. И пусть это будет наша тайна. Стирай сразу все, хорошо?

– Ладно, Ань, но я не знаю, что завтра мы будем делать. Папа еще не говорил. Я напишу тебе, когда буду свободна, и мы погуляем. Пока.

– Целую. Звонок удали.

«Говорил,

что…». Что? И что за дела с Жанной? И почему от нее нет такой сногсшибательной новости? Анаконда неприятного предзнаменования душила неприятным ощущением. И так не было аппетита, теперь же от вида чая и сладкого уже просто тошнит. Вот реально тошнит. Мужу можно не звонить. Все, что я хотела, я узнала… Нет… Я еще больше головной боли приобрела. Единственное сильно утешало, что муж не пьет и девочек не обижает. Но что он говорил? Теперь я сойду с ума, пока Маришка напишет мне смс. Наверняка только ночью… Если Руслан не соберет все телефоны в ожидании весточки от меня. Что он это сделает, я не сомневалась. Первый раз что ли… Может, лучше позвонить ему и поговорить? Тогда он не тронет телефоны дочек, и Маришка сможет переписываться со мной. Может, в разговоре и Руслан что-то скажет о встрече с моей единственной подругой… Господи! Ну почему так сложно все?.. А позвоню-ка я Жанке!

– Привет, Динка! Рада слышать! Как дела?

Веселая, похоже, чуть подвыпившая. Музыка слышится. Голоса.

– Привет. Нормально. День сплю, ночь работаю. Тихо, спокойно.

– Ну и отлично! Девчонки звонят? Как дела у них?

Вот те нате хрен в томате! Она же не может не знать, что девочки знают о ее приезде к нам.

– Вроде бы все хорошо. На Столбы ходили, утром писали. Ты не дома что ли?

– Нет, у очередного днюха. Гуляем.

– Ясно. Какие новости? Или тебе некогда?

– Ну почему это некогда? Я ж не в «моя дорогая редакция»! Да какие новости. Я тебе скажу пол новости, если ты обещаешь не требовать вторую половину. Все-равно узнаешь потом.

– Пол новости? А так бывает?

– Это как предложение до запятой. Так говорить или будешь ждать полную?

– Ты же редактор, должна знать, где сказано «А», должно следовать «Б».

– То есть, будешь ждать полную?

– То есть, давай, гони мою половину!

– Руслан звонил. Пять раз. На пятый я ответила. Ездила к вам, он сильно настаивал, хотел поговорить. Убедил только тем, что это в твоих интересах. Ты знаешь, я бы иначе ни за какие блага мира с ним не общалась. Ездила. Поговорили. Все. Запятая и дальше многоточие.

– Я, право, не знаю, как реагировать.

– Я, честно, тоже. Но у нас это к разным вещам относиться. У тебя к тому, что до запятой, а у меня к тому, что после. Так что…

– Ничего я не поняла, Жанн, скажи просто – какой гадости мне ждать?

Нервное напряжение выступило на глазах крупными слезами и гуляло по коже морозной дрожью. Я точно сойду с ума.

– Дина, подруга, ну что ты такое говоришь? Я уже слышу слезы. Перестань, никаких гадостей, я тебе клянусь! Никогда в жизни я бы не скрыла от тебя готовящиеся гадости! Не плачь, пожалуйста!

Я разрыдалась. Нервы ни к черту. Мне не проводницей работать надо было, а на похоронах плакальщицей. Было бы натурально и жалобно.

– Не могу я так, Жанка, сил нет больше! Вот вроде не пьет… пока… и девок не трогает, а я не могу никак расслабиться. Все время беспокоюсь, боюсь. Не верю ничему и подвох ищу везде. Ты же знаешь Руслана, он может быть подлым и опасным. Не могу я так!

– Скажу одно – он тебя любит. Но как-то… ненормально. Ты всегда для него богиней была, с детства. Он еще класса с седьмого на тебя без лихорадки в глазах не смотрел. Он вцепился в тебя судорожно скрюченными пальцами и боится отпустить хоть на мгновение или просто ослабить хватку. Пальцы надо разжимать постепенно. Он успокоится, только если будет уверен, что ты никуда не денешься. Иначе… Страшно представить…