19 египетских рассказов

Идрис Юсуф

По мере того как один тяжкий день сменялся другим, еще более тяжким, жители деревни все больше впадали в уныние. Они разорялись. Мухаммед абу-Хусейн, хозяин кофейни, готов был биться головой о стену из-за утраченных доходов. Вместе с ним негодовали торговцы. Деревенские стражи стискивали зубы, втайне мечтая о том, чтобы

с солдатами стряслась неожиданная беда. Стражники, шейх, староста — все стали подчиненными. Лавки были закрыты, вернувшиеся из города не могли найти себе пропитание. Сборища и вечеринки прекратились, даже молитва в мечети — все было запрещено. Побои, оскорбления, насмешки сыпались без конца, феллахи чувствовали себя рабами. Они были терпеливы, как верблюды, сносили побои и ждали той поры, когда представится удобный случай… И случай представился.

* * *

Выйдя из-под ареста, Мурси абу-Исмаин оставался в деревне всего один день. Затем он исчез.

Наступил праздник пятнадцатого шаабана. Люди тоскливо обдумывали, что варить к ужину по случаю такого дня. Те, кто оставался дома, были поражены поведением солдат, которые метались в тревоге. Это вызвало не столько страх, сколько удивление. На солдатах не было их обычных костюмов и тяжелой обуви, в руках не было кнутов. Они были раздеты и босы, темные волосы растрепались. Люди решили, что случилось что-нибудь необычайное. Некоторые не удержались и побежали за солдатами. В конце концов все выяснилось.

Абдас Салям, плотник, стоял в конце улицы и следил, не появятся ли солдаты, а тем временем Вардани связал вместе две лестницы и сделал из них мост, который соединил стену дувара со стеной дома абу-Хусейна. На крыше дома собрались вооруженные мужчины. У абу аль-Маджида был длинный обоюдоострый нож, у Вардани — топор, у Салиха — винтовка, а у абу-Хамда — дубина, которая могла

разбить любую голову. Мурси абу-Исмаин пробрался в комнату, где спали солдаты, и вынес их винтовки. Очевидцы рассказывали, что произошло после этого: тираны унижались перед старостой, чуть не целуя его ноги, а Джасир даже плакал, умоляя старосту найти винтовки и избавить их от тысячи неприятностей.

Ответ старосты передавали по-разному, но все сходились на том, что он притворился глуповатым и уверял, что ничем не может помочь, хотя на самом деле он, как и другие, знал, кто совершил все это.

Все, что произошло дальше, жители деревни увидели своими глазами. Из района прибыли офицеры и представитель прокуратуры. Телефон в управе беспрерывно звонил. Все пришло в движение.

Наконец солдат увели в тюрьму. Когда наступила ночь, многие жители деревни были взяты в управу, следствие искало следы абу-Исмаина.

Люди в тревоге спрашивали друг друга, что будет завтра, придут ли другие солдаты или начальство удовлетворится тем, что произошло. Но, несмотря на тревогу, все зажгли лампы и наконец-то увидели ночью свет, по которому давно соскучились. Прозвучал призыв к молитве, и мечеть наполнилась молящимися. По малейшему поводу и без повода раздавался смех, студенты и школьники при лунном свете затеяли игру в футбол. Веселые и шумливые дети бегали по деревне. Кто-нибудь запевал песню о верблюжьей кавалерии, а остальные подхватывали слова; даже девочки, не стесняясь, тоже пели. Дети собрались у дома Абд аль-Гани. Он подпоясался платком, умышленно обнажив свою блестящую красную лысину, и пустился в пляс. А дядя Даадур бил в медный таз. Улица наполнилась смеющимися, аплодирующими людьми, которые кричали:

Наконец-то пришел чудный вечер!

Наконец-то пришел мирный вечер!